Компот из запретного плода

– Угу, – невесело кивнула Нинель, великолепно понимая, что никаких шансов заинтересовать заезжих кавалеров у нее нет. В чем она явится на праздник? В халате? В ватнике?

На следующий день в селе только и было разговоров что о надвигающейся вечеринке. Молодые бабы спешно пытались сварганить платья из всякого барахла. Одни перетрясли уцелевшие в передрягах сундуки, другие содрали занавески с окон, а третьи, самые богатые, подались в райцентр – ходили слухи, что там в магазине можно приобрести готовые наряды.

А у Нинели не было ничего: ни старых отрезов, ни портьер, ни денег, – но пойти на танцы хотелось до безумия. И в конце концов девушка придумала выход: набрала свежих яиц в сарае и рванула в город. Она надеялась обменять «куриную икру» на шмотки, но, очевидно, ангел-хранитель забыл в тот день о Нинели. Оказавшись на шумной площади, девушка разинула рот, растерялась, испугалась толпы, и тут кто-то вырвал у нее из рук кошелку.

Порыдав от отчаяния, Нинель вытерла глаза и пошла бродить по райцентру, ноги сами привели ее в магазин.

Затаив дыхание, Нинель застыла, она никогда не бывала в подобных лавках. Ей и в голову не могло прийти, сколько замечательных вещей существует на свете. Конечно, какая-нибудь москвичка, оказавшись в провинциальной торговой точке, скорчила бы недовольную гримаску, но для колхозницы, имевшей в гардеробе лишь пару еле живых от ветхости халатов, ассортимент казался сказочным.

В особенности поразило Нинель красное платье в крупный горох. Оно было сшито в талию, горловину украшал белый воротничок, на рукавах имелись кружевные манжеты, а лиф от юбки отделял довольно широкий пояс.

Нинель стояла, словно жена Лота, не в силах отвести глаз от роскошной вещи.

– Померить хотите? – спросила продавщица.

– А можно?

– Да.

– Прямо тут, – испугалась Нинель, – у прилавка?

– Нет, конечно, – фыркнула торговка, на вид чуть старше лапотной покупательницы, – вон кабинка, ступайте туда.

В достаточно просторном помещении имелось окно, замазанное белой краской, и зеркало. Нинель, вздрагивая от холодных объятий шелка, натянула платье и ахнула. Оно сидело словно влитое, кто-то сшил его будто на Нинель, нигде ни морщинки, лиф идеально облегает грудь, а широкая юбка красивыми складками лежит на бедрах. Нинель сама себе показалась красавицей.

– Ну как? – спросила, стоя за занавеской, продавщица.

– А сколько оно стоит? – безнадежно поинтересовалась Нинель.

Цена убила девушку наповал, даже если б гадкий вор не спер кошелку с яйцами, все равно нечего было и думать об обновке.

– Мало? мне, – дрожащим голосом соврала Нинель, – в груди жмет.

– Другого размера нет, – равнодушно ответила торговка, – одно платье, снимайте и выносите в торговый зал.

Нинель глянула в зеркало и поняла, что она не способна расстаться с красотой, ну невозможно теперь нацепить старую дерюжку.

Решение пришло спонтанно, девушка мгновенно распахнула окно и, благо примерочная располагалась на первом этаже, выпрыгнула на улицу, ноги понесли Нинель на вокзальную площадь. Самое интересное, что авантюра удалась на все сто, воровка вернулась домой в обновке, прошлась по единственной улице села под завистливыми взорами соседок. В тот день первый раз в жизни Нинель легла спать абсолютно счастливой.

«Ничего, – думала она, – судьба изменится, пойду на вечеринку, один из парней точно влюбится в меня, женится и увезет в город».

Нинели даже не пришло в голову, что она совершила противоправный поступок, за который предусмотрено суровое наказание.

К вечеру следующего дня за девушкой приехала милиция: убегая из примерочной, Нинель забыла на крючке старый халат, в кармане которого лежала справка из правления колхоза. В те годы крестьянам не выдавали паспортов, власти боялись, что оголодавшие люди в массовом порядке рванут в города и некому станет заниматься сельским хозяйством, поэтому основной бумагой, удостоверявшей личность колхозника, являлась справка, в которой указывались имя, фамилия, отчество, местожительство и иные сведения.

Следствие не заняло много времени, Нинель не отрицала факта кражи, девушку осудили и отправили на зону.

Вот где ей пришлось глотнуть лиха. Впрочем, по тем временам в лагерях было много самого разного народа, только Нинель презирали и так называемые политические, и уголовницы. Первые считали девушку воровкой и отношений с ней не поддерживали, а вторые, узнав, за какую проделку Нинель оказалась в бараке, стали насмехаться над глупышкой. Нинель крупно не повезло, кражу она совершила через несколько дней после своего восемнадцатилетия. Приди ей в голову идея спереть платьишко на месяц раньше, она бы считалась несовершеннолетней и получила иной, маленький срок. Но теперь несчастная являлась взрослой, и справедливый советский суд отсыпал ей наказание полной мерой.