Личное дело женщины-кошки

Я икнула.

– Дегтярев.

– Имя?

– Александр.

– Отчество?

– Петрович, – вырвалось у меня.

– О! У нас уже третий Дегтярев! – обрадовался Петр Ильич. – Александр Михайлович, Александр Петрович и Михаил Петрович. Семья! Я давно заметил, что психические сбои заложены генетикой.

Я вспотела, полковник затравленно смотрел на эскулапа, медсестра открыла чемоданчик, вытащила из него пузырек, накапала из него в стеклянный стаканчик, лихо выпила микстуру и сказала:

– Петр Ильич, не заморачивайтесь! Это у нас последний вызов! Оформляйте их группой.

– Молодец, Мариночка, – похвалил врач, – верно. Едем дальше по анкете. Ваш пол!

– Чей? – проблеял полковник.

– А кто у нас заболел? – засюсюкал Петр Ильич. – Мальчик? Девочка?

– Дедушка, – хихикнула я.

– Мужчина, – буркнул Дегтярев, – неужели не видно?

– Первичные признаки, позволяющие сделать вывод о вашей половой принадлежности, скрыты одеялом, – высказался врач.

– Ну ваще! – только и сумел ответить Дегтярев.

– Раса? – вдруг спросил доктор.

– Чего? – насторожился толстяк.

Я откашлялась.

– Насколько понимаю, надо сообщить о цвете кожи! Странный, неполиткорректный вопрос!

– Это для диссертации, – бесхитростно пояснил Петр Ильич, – я собираю материал для докторской, скоро защита, тема «Влияние постсиндромного сдавливания субъекта в момент особой психической напряженности и когнитивной раздражительности объекта изучаемой ситуации».^[6]

Я затрясла головой.

– Меня никто не сдавливал, – испугался полковник.

– Так еще все впереди, – сказал Петр Ильич, – еще попадетесь! Ну да что мы все впустую болтаем. На что жалуетесь?

– Пусть она выйдет! – жалобно попросил толстяк.

– Посторонние, покиньте помещение, – велел Петр Ильич.

Я дернула плечами.

– Пожалуйста!

– И плотно закрой дверь, – крикнул Дегтярев, – а то встану и проверю, как захлопнула!

– Конечно, – совершенно спокойно ответила я и громко стукнула створкой о косяк.

Никогда не подслушиваю чужие разговоры, ну разве только в самых крайних случаях, и сейчас настал именно такой. Что хочет скрыть от меня полковник? Зачем он вызвал кандидата сумасшедших наук? Есть замечательный способ узнать подробности! Наивный Дегтярев полагает, что подслушать можно только из коридора! О, как он ошибается. В его спальне есть камин, второй стороной он выходит в библиотеку. Если сесть там в кресло, то будет замечательно слышно все, о чем говорят в соседней комнате.

Не теряя ни минуты, я заняла нужную позицию и стала незримой свидетельницей диалога толстяка с психиатром.

– Доктор, я схожу с ума, – заявил полковник.

– Кто может определить грань между нормой и безумием! Если вдуматься, то поймешь: все человечество психически нестабильно, – философски заявил врач.

– У меня глюки, – продолжал Дегтярев.

– Мыши, зеленые человечки? – заинтересовался Петр Ильич.

– Подушка, – коротко ответил полковник.

– Кто? – изумился психиатр. – Это которая под голову?

– Нет, треугольная, коричневая, ползает по комнате. Вчера была одна.

– А сегодня?

– Их стало много, но остальные маленькие, крохотные, словно инопланетяне из фильма «Кошмар планеты Ру».

– Значит, сначала была одна, а затем она раздробилась?

– Нет, – занервничал толстяк, – крупная осталась, и, похоже, она им мать. Лежу себе тихо, читаю и вижу, вползает из коридора, звук издает – чавк, чавк, чавк!

– Чмок, чмок, чмок, – ожил врач.

– Нет! Чавк, чавк, чавк!

– Ладно, не волнуйтесь, – с ангельским терпением повторил Петр Ильич.

– Не верите мне?

– Что вы! – заегозил психиатр. – Обычное дело, входит подушка и говорит: «Чмак, чмак». Сто раз подобное видел, они и ко мне являются. Чмак, чмак!

– Чавк!!! Чавк!!! – заорал Дегтярев.

– Мариночка, дай микстурку! Да не больному, смажешь клиническую картину, а мне, – распорядился Петр Ильич. – Значит, чавк, чавк! А дальше?

– И тут они к ней ринулись! Со всех сторон!

– Кто?

– Подушата! Мелкие, я плохо без очков вижу, – признался Дегтярев, – со всех лап понеслись!

Я поудачнее уместилась в кресле, интересно, где у улитки лапы!

– Она им мать, – бубнил толстяк, – они ей дети!

– О! – воскликнул Петр Ильич. – Вот и репа!

– Вы о чем? – осекся приятель.

– В смысле корень. Репа – корешок. Понятно?

– Вообще ничего! Доктор, я псих?

---

6 Фраза не имеет смысла, полнейшая белиберда.