Черный Принц

Висельники тоже умеют веселиться, так ему сказали однажды… кто? Кажется, Три Щербины… имя забылось, а кличка вот нет. И зубы Кейрен помнил, которые росли через один, и были черными, гниловатыми. Руки тоже, покрытые синей вязью татуировок, массивные руки с широкими ладонями и короткими пальцами. Пальцы эти вечно двигались.

- А че, начальничек, я ж не лютовамши, - Три Щербины работал на улице давно, и был, верно, не самым жутким злодеем Нижнего города.

Обыкновенным.

Грабил? Конечно.

Убивал? Случалось и такое, но, начальничек, это ж не со зла, а с похмелья, когда силушка-то прет и злость на весь мир… вымещал, на ком попадется… что уж теперь говорить-то? Пеньковая вдовушка заждалась, потешится небось…

…почему он вспомнился? Сейчас, когда улица и снег. Дома с плотно запертыми ставнями, слепые, безразличные. Здесь нет случайных свидетелей, и не будет.

Гонят.

Как волка гонят, идут сзади, свистят, громыхают, подгоняя. И зверь в Кейрене боится звуков. Он готов лететь, не думая о том, куда, лишь бы подальше…

- Ничего, начальничек, - Три Щербины скалился из темноты, потирая руки… не одну шею они свернули, а этот удивлялся, что народец слабый пошел, чутка пережмешь, а у него уже шея хрустнула. - На том свете сочтемся…

Поворот.

И человек в переулке. Стрела обжигает и без того разодранный бок, а человек, отбросив бесполезный арбалет, достает нож.

…нож-рыбка, мелькает меж пальцев.

- А так умеешь, начальничек? - Крысеныш не умеет улыбаться. Он некрасив. Белесый, длинноносый с вытянутым подбородком и маленьким, сжатым ртом.

Он и вправду крыса, но из полезных, прикормленных.

Злится.

Ему кажется, что Кейрен виноват в его несчастьях, а Крысеныша жизнь не баловала.

- Гляди, начальничек… ты так не умеешь, небось?

Рыбка-клинок исчезает, чтобы появиться перед глазами Кейрена, лезвие почти касается кожи, и Крысеныш кашляет.

Или смеется?

Улыбаться он не умеет, а смеется вот так, будто в припадке заходится.

…Кейрен злил его. И не только его, если подумать… чужак, который так и остался чужаком… а все-таки странные сейчас мысли… и человек, заперший проход, играет с ножом.

Он уверен в себе.

А Кейрен не хочет убивать… он подходит медленно и рычит, поднимая спинной гребень, пусть и не столь внушительный, как у братьев. Нож замирает.

…не пропустит.

Подпустит ближе и ударит, на сей раз - не игра… и клинок вспарывает кожу над бровью. Новая боль оглушает. И Кейрен, почти теряя разум, смыкает клыки.

Кость хрустит.

И человек воет… он так громко воет, а рот наполняется горячей кровью…

Выплюнуть.

Бежать.

Пока есть силы… и шанс… и он не услышал, как щелкнул арбалет. А ветер спрятал стрелу, которая пробила чешую, увязнув в легком… кажется, в легком, поскольку дышать сделалось невозможно. И земля, устав держать Кейрена, швырнула его в сугроб.

Он поднялся, сдерживая кашель и рвущуюся силу.

…темно.

…и дома слепы… обидно умирать вот так, но помощь не придет…

Глухие ставни.

Чужие люди, которые собираются молчаливой стаей. Собаки честнее… и этот, в тулупе, с арбалетом в руках, медленно проворачивает ворот, натягивая тетиву.

Кейрен встал, пытаясь унять непривычную слабость.

Земля качается… и луна некруглая… могла бы и расстараться для подобного случая… а в горле кровь клокочет. И голос рвется, дрожит. Кейрен не зовет - прощается.

Ему хочется, чтобы его услышали, и наверное, слабая надежда… все собаки воют на луну… кажется, Таннис говорила… она будет ждать… Марта передаст слова, и она будет ждать… и наверное, надо выжить, но Кейрен не знает, как.

Струна голоса дрожит. А человек с арбалетом подходит ближе.

Целится.

И Кейрен не видит его лица, пятно только… белое-белое пятно, на котором ветер выписывает знакомые портреты…

…мама расстроится.

…а Таннис будет ждать… и если оттуда, куда Кейрен уйдет, возвращаются, он вернется. Хотя бы затем, чтобы сказать ей "до свиданья"…

…бестолковый щенок…

…и стрела срывается беззвучно. А боли нет, есть удивление измученного тела, которое слишком многое приняло на себя… жила уходит.

И кровь.

На снегу кровь красная, яркая. И под руками камень. У Кейрена получается перевернуться набок, подтянуть ноги к груди. Он закрывает глаза, сдерживает дыхание.