Дантисты тоже плачут

Дома я застала только разряженного в пух и прах Левку. Старший Арцеулов медленно поворачивался перед огромным зеркалом в холле, оглядывая себя со всех сторон. Отлично сшитый костюм сидел как влитой, ботинки из кожи антилопы сверкали, в воздухе носился запах последней новинки мужского парфюма от Пако Рабанна.

– Как я выгляжу? – поинтересовался Левка.

– Ослепительно. Куда собрался?

– В гости к родителям Терезы.

Я молча смотрела, как Арцеулов натягивает кашемировое пальто, повязывает шарф. Но когда из стенного шкафа появилась тяжелая трость с набалдашником из слоновой кости, мой язык не выдержал:

– Зачем тебе палка?

– Ногу подвернул на ступеньках, – принялся врать Левка, потом не удержался и сказал чистую правду: – Казик с Сонькой велели для солидности.

Проводив распустившего павлиний хвост Левку, я быстренько побежала к себе. Покидала в чемодан кое-какие необходимые вещички, написала записку домашним, что уезжаю на три дня. Бумажку оставила лежать в столовой на столе, на самом видном месте, прижав ее сладкой булочкой.

В пансионе «Негреско» за конторкой восседал знакомый служащий, кажется, хозяйка называла его Семен. Я втащила чемодан в холл. Портье мгновенно оценил пальто, сумку, туфли и выскочил из-за стойки со скоростью звука:

– Оставьте багаж, сейчас поднесу.

Я бросила чемодан у двери и облокотилась на конторку.

– Бронировала номер несколько недель назад.

Дежурный полистал толстую книгу и радостно закивал кудлатой головой:

– Конечно, конечно, номер люкс.

Пока я сообщала свои паспортные данные, в холл спустилась круглощекая веселая горничная.

– Аня, отнеси багаж в пятый номер.

– Пятый? – удивилась я. – Хотелось бы седьмой.

Тут удивился портье:

– Но седьмой номер обычный, а вы бронировали люкс. Там не ванна, а душ, и комната меньше.

– Нет-нет, хочу седьмой, это моя счастливая цифра.

Семен пожал плечами.

Желание постояльца – закон, тем более комната свободна.

Аня поволокла чемодан на второй этаж, я пошла следом. Седьмой номер был последним по коридору. Окна выходили во двор, очень тихо. Разложив немногочисленные вещи, я призадумалась, с чего начать, и решила спуститься вниз. За конторкой портье восседала сама хозяйка. Если Марго Остроумова и узнала меня, то виду не подала. Правильно, в прошлый визит я была назойливой, любопытствующей особой, теперь – любимая постоялица. Выставив в улыбке прекрасно сделанные зубы, хозяйка ласково осведомилась:

– Не желаете пообедать? Ресторан на первом этаже.

Я вошла в небольшой зальчик. Рестораном это место можно было называть с большой натяжкой. Восемь столиков, покрытых белыми скатертями, вазочки с искусственными цветами, судки с приправами. Все до боли напоминало «профессорскую» столовую в родном институте, куда нам, простым, неостепененным преподавателям, вход был запрещен.

Я собралась сесть за столик у окна, но приятная пожилая дама приветливо помахала рукой, подзывая к себе. Недоумевая, я пошла на зов:

– Вы мне машете?

– Вам, милочка, садитесь сюда, а то одной скучно обедать.

Довольно полная официантка принесла салат и супницу. Дама взялась за вилку и представилась:

– Евгения Яковлевна. Я здесь местная достопримечательность, живу уже пять лет, а вы только приехали? Откуда?

Словоохотливой Евгении Яковлевне страшно хотелось поболтать, и я, быстренько представившись, решила вовсю использовать такой замечательный источник информации.

– Чудесный суп, тут постоянно так вкусно готовят?

– Да, Марго наняла необыкновенного повара, настоящего волшебника.

Евгения Яковлевна принялась церемонно резать мясо. Не отрываясь от еды, она сообщила, что сейчас в «Негреско» проживает девять человек: двое мужчин, три женщины и две семейные пары. Женщины – милые провинциалки, мужчины – отвратительные субъекты. Семейные пары заносчивые и в местном ресторане не обедают. Хозяйка – душка, Семен – чудо, а Аня обожает шарить по шкафам. Конечно, ничего не берет, но все перещупает.

– Вы в каком номере?

– В седьмом.

Евгения Яковлевна поджала губы и ничего не сказала. Я заметила эту реакцию и спросила:

– Плохая комната? Вот и Семен не советовал.

– Зачем же въехали, если портье предлагал другую?

– Чистое суеверие, люблю цифру «семь».

Евгения Яковлевна захихикала:

– Ну уж суеверному человеку ни за что не пожелаю жить в подобной комнате.