Дантисты тоже плачут

Люда пришла, как всегда, в девять. Нелли встретила ее на пороге и, вручив сумку и ключи от машины, велела ехать за свежей рыбой.

– Она сказала, – тараторила Люда, – что сегодня ждет гостей и собирается приготовить к столу форель по-кипрски.

Рыбу Нелли Резниченко покупала только у знакомого фермера. Дорога в его хозяйство заняла довольно много времени. К тому же Люда еще поболтала с приветливым рыбаком. Затем, на обратной дороге, попала в пробку. В общем, домой вернулась около двенадцати. Открыла дверь и услышала дикий крик, доносившийся из столовой. Девушка бросилась в комнату и обнаружила там открытое окно, одну туфлю хозяйки и пустую бутылку коньяка.

Люда выглянула наружу и остолбенела – внизу на тротуаре лежала Нелли. Служанка опрометью кинулась вниз.

– Вы уверены, что в квартире не было посторонних? – спросил Александр Михайлович.

Люда призадумалась. В обширных апартаментах Резниченко было шесть комнат и две ванные. Служанка побывала только в холле и столовой. Больше всего ее пугало, что хозяйка покончила с собой как раз в тот момент, когда она вошла в квартиру.

– Нет, – пробормотала наконец Люда, – посторонних не было, или они до сих пор в доме, потому что никто не выходил из подъезда. Я выскочила на улицу и стояла там, пока не приехала милиция. Так вот, никто из дома не выходил, только жилец из третьей квартиры.

В кухню вошел мрачный Женя. Александр Михайлович велел Люде идти вместе с Юрой в детскую и обратился к эксперту:

– Ну?

Тот пожал плечами.

– Пока ничего определенного. Ясно одно – пьяна как сапожник. Запах жуткий. До какой степени наклюкалась, скажу после анализа крови.

Картина, по его словам, вырисовывалась такая. Бедняжка Нелли, крепко выпив, подошла к открытому окну. Увидела возвращавшуюся с уроков дочь, перегнулась через подоконник, стала махать рукой. Не удержалась и вывалилась. Трагическая случайность.

Александр Михайлович молча смотрел на Женю, я тоже призадумалась. То, что жена Резниченко напилась, не удивляло. Странно другое. Кто промозглым февральским днем открывает нараспашку окно? Хотя, кто их знает, алкоголиков. И совсем невероятно другое. Нелли ни за что бы не стала приветствовать шедшую домой дочь.

– Когда человека выталкивают из окна, на подоконнике остаются следы? – не выдержала я.

Александр Михайлович и Женя одновременно взглянули на меня, похоже, оба забыли, что я все еще здесь.

– Ты же слышала, – недовольно забубнил полковник, – в квартире не было никого постороннего. Напилась и упала. Сплошь и рядом такое, ничего удивительного, никаких тайн, успокойся.

– Люда не видела посторонних на лестнице, – продолжала настаивать я, – вдруг убийца все еще прячется здесь.

Александр Михайлович отмахнулся:

– Квартиру давным-давно обыскали, и духа постороннего нет. Не ищи никаких детективных завязок. Самый обычный бытовой несчастный случай. Жаль, конечно, но сама виновата. Виданное ли дело, глушить «Реми Мартен» бутылками? Обпилась, подошла к окну, вдохнула свежий воздух, голова и закружилась. Знаешь, как таких в милиции называют? Алканавты. Выпил и в полет отправился.

В кухню вбежал запыхавшийся Владимир. У стоматолога был совершенно обезумевший вид.

– Где Юра? – закричал он с порога.

Услышав голос отца, Ева тотчас же бросилась к нему. Но дантист отмахнулся от ребенка и продолжал вопрошать:

– Где мой сын?

– В детской с домработницей. Он жив и здоров, не волнуйтесь, – успокоил Александр Михайлович.

Мужчина тяжело рухнул на стул и закрыл лицо руками:

– Какой ужас, какая страшная смерть! Это я виноват – не смог отучить жену от пьянства. Не думал, что произойдет такое, – и он заплакал.

Александр Михайлович позвал врача, тот, порывшись в чемоданчике, начал готовить шприц, но Владимир остановил его:

– Не надо, у меня аллергия на многие виды успокаивающих.

Потом проговорил:

– Даша, увезите отсюда поскорей Еву, ей нельзя оставаться в квартире.

Я понимающе закивала головой и пошла за девочкой. Всю дорогу до дома мы молчали. И, только подъехав к двери, я вспомнила про гостей. Еве сейчас не нужно веселье.

В холле толклась Маня, собиравшаяся в Третьяковку поглядеть на картины. Из гостиной доносились взрывы хохота. Увидев бледное личико Евы и мою перекошенную морду, Машка сразу забеспокоилась. Я вкратце рассказала ей, что произошло, и девочка повела подружку к себе.