Дама с коготками

Девушка лежала ничком, неловко подвернув руки. В первую минуту мне показалось, что она повредила ногу, но потом увидела темный, кровавый след на ступеньках. Под лицом стриптизерки стало медленно расплываться багровое пятно. Отпихивая ногами нервничающего пса, я заорала как ненормальная:

– Помогите!

Прибежавшие Оля с Аркадием тут же вызвали «Скорую помощь». Мы укрыли девушку теплым пледом, а над головой установили раскрытый зонтик. Рафаэлла была жива. На шее прощупывался слабый пульс, но мы боялись трогать раненую до приезда врачей. Вдруг у нее перелом позвоночника?

Приехавший фельдшер глянул на раненую, перевернул ее на спину. Мы увидели окровавленное лицо. Я отвернулась. Кто и за что напал на бедняжку?

– Надо сообщить в милицию, – сказал фельдшер.

Я стала звонить. Если уж иметь дело с милицией, лучше обратиться к Александру Михайловичу и Женьке, а не к районным руоповцам.

Полковник оказался на работе, и через полчаса, пугая соседей сиреной, во двор влетела машина. Из нее вылезло несколько человек, пропахших насквозь табаком. Началась обычная процедура. Натянули красно-белую ленту; место, где лежала девушка, очертили мелом. Женька на коленях ползал по дорожке, перебирая руками в перчатках комья земли. Еще один, незнакомый мне мужик складывал находки в коробочки. Александр Михайлович прошел в гостиную, устроился в кресле и произнес:

– Давно не был у вас, все недосуг. Рассказывай, что случилось.

Рассказать все? Выдать ему Зайку и Римму Борисовну? Ни за что! И я принялась самозабвенно врать:

– Случайно познакомилась с этой девушкой…

– Где?

Когда врешь, надо ложь переплетать с правдой.

– Глупо, конечно, захотела подшутить над Аркадием, вызвать ему стриптизерку.

– Зачем? – изумился полковник.

– Говорю же, дурацкая шутка. Девушка приехала договариваться.

Я рассказала о том, как пит извалял несчастную в грязи. В общем-то выложила всю правду, умолчала лишь о Раздорове, Рае Лисицыной и Серже.

Полковник слушал внимательно, изредка задавал вопросы, потом хватил кулаком по столу:

– Говори правду!

– Честное пионерское, – испугалась я, – все это правда, чистая правда!

– С трудом верится, что ты вызвала Аркашке проститутку, тем самым поставив Зайку в дурацкое положение!

– Они подсунули мне второго января торт, который взорвался.

Вот я и отомстила – насчет торта не соврала. Вечером второго числа гадкие дети, мило улыбаясь, позвали мать пить чай. В центре стола красовался шедевр кондитерского искусства – гигантский бисквитный замок с кремовыми украшениями. Я обожаю сладкое, и домашним моя безобидная слабость хорошо известна. Дети вручили мне нож, а сами отошли подальше. Ничего не подозревая, я воткнула нож в самую середину кондитерского великолепия. Раздался хлопок, и жирный крем залепил мне лицо, волосы и платье. Домашние просто легли от хохота. Остатки отдали довольным собакам, из холодильника появился новый, на этот раз настоящий «Полет», и я принялась заедать обиду.

Но шутки не закончились. Вечером в спальню вошла, заливаясь слезами, Маруся. Указательный палец правой руки выглядел чудовищно. Ужасающая рана от ногтя до второй фаланги, сквозь запекшуюся кровь проглядывает кость. Ребенок нес конечность, словно стеклянную, всхлипывал и стонал. Сзади маячили Аркадий и Ольга.

– В хлеборезку угодила, – сообщила спокойным голосом Зайка.

От страха у меня пропал голос, и я кулем осела на кровать. Потом заметалась по комнате! Куда ехать? В Морозовскую, в Склифосовского? Голос не вернулся даже тогда, когда хохочущая Маруська стащила с абсолютно здорового пальца резиновый, на котором и была «рана». Я только глазами хлопала.

Оказалось, Аркашка наткнулся на магазин «Смешные ужасы» и накупил разнообразных «приколов». Следующую неделю домашние забавлялись тем, что подсовывали друг другу пенящийся сахар, немылящееся мыло, пластмассовых мух, пукательные подушки и попискивающую картошку. Наконец это развлечение им надоело, и ящик с отвратительными «шутками» сунули в кладовую.

Александр Михайлович внимательно выслушал и вздохнул.

– Значит, решила отомстить? Он тебе торт, ты ему стриптизерку!

– Ну да, – каялась я, – показалось забавно.

– Кому-нибудь другому ни за что не поверил бы, – заявил полковник, – но тебе может прийти в голову еще и не такое.

Я молчала, про себя торжествуя победу.

– Можно узнать, что с Рафаэллой?