Дама с коготками

Преподаватель недоумевающе посмотрел на меня, но в машину сел. Я спросила:

– Вам куда?

– На Планетную.

«Пежо» покатил в сторону Ленинградского проспекта. Поговорив пару минут о погоде, Круглов осторожно осведомился:

– Простите, не припомню, где встречались?

– Нигде, – радостно сообщила я, – просто привезла привет от Лени.

– Не понимаю, какого Лени?

– Панова. – Фамилия обрушилась на ни в чем не повинного мужика как железная гиря.

Федор Степанович изменился в лице и попробовал открыть дверцу, но не справился с неизвестными ручками и приказал:

– Немедленно остановитесь!

Не замедляя движения, «Пежо» резво катился вперед. Я закурила и стала объяснять Круглову суть проблемы. Федор Степанович оказался не таким понятливым, как Селезнева, пришлось три раза повторить рассказ, прежде чем в его заржавленных мозгах зажглась искра понимания. Мужчина перевел дух и осведомился:

– Значит, не вы шантажировали меня летом?

– Нет, хочу найти преступника. Вам знаком Иван Николаевич Раздоров?

Круглов призадумался:

– Не припоминаю такого студента.

– Почему обязательно студент? Может, просто сын приятелей или знакомый.

Федор Степанович отрицательно помотал головой. Похоже, соображал он туго. Надо попробовать с другой стороны.

– Понимаю, что ворошу неприятные воспоминания, но все же кто мог знать о происшествии с Леней Пановым?

Преподаватель откинулся на сиденье и закрыл глаза, потом усталым голосом произнес:

– Почти приехали, поднимемся наверх, поговорим в спокойной обстановке.

Ладно, так и быть, а если попробует удрать на улице, все равно поймаю. Но Круглов и не думал убегать. Мы поднялись на третий этаж «хрущобы» и попали в темноватую и не слишком прибранную комнату. Стало ясно, что экономист живет один. На столе засыхал не убранный в холодильник кусок сыра, пара носков сиротливо висела на подлокотнике кресла, синтетический палас был покрыт ровным слоем пыли. Круглов прошел на кухню, поставил на грязную плиту сильно закопченный чайник и тихо произнес:

– Той истории семь лет. Нас было шестеро, три семейные пары. Решили провести новогодние каникулы за городом. Купили путевки в пансионат на озере Селигер и отправились. Дружили мы, можно сказать, еще со студенческих времен.

Чайник прерывисто засвистел. Федор Степанович насыпал заварку прямо в чашки. Бурые чаинки всплыли, запахло мокрым веником.

Новый год у них удался. В пансионате вполне прилично покормили, все плясали до четырех утра, а потом пошли в номер к Пановым продолжать веселье. Опорожнили несколько бутылок водки, в общем, перепились до поросячьего визга. Федор Степанович проснулся через час. Вокруг в разных позах спали приятели. Отсутствовали Леня и Ася, жена Круглова. Решив, что супруга поднялась в номер, Федор Степанович, постанывая и охая с непривычного похмелья, отправился к себе. Ася и в самом деле оказалась там: спала голая на большой кровати. Рядом, тоже голый, лежал Леня Панов. У Круглова помутился рассудок. Он ухватил приятеля за руки, растолкал, велел одеваться и выволок бывшего друга по запасной лестнице в небольшой дворик, где стояли лыжи. Выяснение отношений затянулось. Все еще могло кончиться благополучно, но Леня, гнусно усмехнувшись, сообщил: «Я-то здесь ни при чем, это твоя Аська перепила и накинулась на меня, как голодная. Наверное, ты ее не очень устраиваешь…» Федор Степанович затрясся от злобы, схватил стоявшую рядом лыжную палку и треснул дружка. Тот оступился и упал в снег. Круглов повернулся и ушел. Подняться к себе в номер и увидеть жену было выше его сил, поэтому он отправился к мирно спавшим приятелям, не закусывая, жахнул стакан водки и задремал.

Через два часа их разбудила приехавшая милиция. Падая, Леня ударился головой о камень и сломал череп. Круглова никто не заподозрил. Милиция нашла полупьяных приятелей, спавших в номере вповалку. Вместе со всеми Федор Степанович твердил, что отключился где-то в пять утра и никуда не выходил. Проспавшаяся Ася ничего не помнила: ни факта супружеской измены, ни того, как оказалась в своей комнате. Настоящая алкогольная амнезия.

Случившееся сочли несчастным случаем, дело закрыли. Круглов через два месяца развелся с Асей. Спустя год после происшествия вдова Панова попала под трамвай, супруги Рабиновичи уехали на постоянное жительство в Израиль, а Ася вышла замуж за немца и отправилась в Гамбург. В Москве не осталось никого, кто помнил бы об этой трагической истории. Тем страшнее показался Федору Степановичу звонок шантажиста.