Бриллианты в шоколаде

И тут она услышала голос Бориса, который сказал:

— Кто бы ни вызвал это такси для Амелии, он явно хотел, чтобы она доехала до дома с комфортом.

— Да. Но кто это мог быть?

— Родственник, — пожал плечами Борис. — Близкий друг. В любом случае, мы ничего не узнаем, пока не переговорим с ними.

— С кем?

— С Амелией и теми, кто ее окружает.

— А ты хочешь с ними разговаривать? Зачем?

— Господин Рябков, чье тело мы столь невежливо оставили в том доме, прикатил туда неспроста. И так же неспроста умер.

— Он выпил чаю и умер, — содрогнулась Настя от этого ужасного воспоминания.

— Не исключено, что его отравили.

Насте даже расхотелось пить ее собственный чай. Она отставила подальше чашку и с сожалением посмотрела на булочку, которую так и не попробовала.

А Борис между тем продолжал рассуждать:

— Выпил и сразу умер. Тебе не кажется это странным?

— Скорее страшным.

— Я вот думаю, что вовсе не чай его убил.

— А что же?

— Ну, не говоря о том, что с ним мог приключиться инфаркт или что-то другое вызвало мгновенную смерть от естественных причин, он мог принять яд и раньше. Но в любом случае мы не имеем к его смерти никакого отношения. Ведь познакомились с ним незадолго до его смерти.

Но Настя услышала только одно словосочетание «смерть от естественных причин». И внезапно ей стало легко и радостно. У нее словно гора с плеч свалилась. Действительно, почему они решили, что блондина именно отравили или как-то иначе умертвили? Он вполне мог умереть и от инфаркта!

— Сейчас молодые люди все чаще становятся жертвами сердечно-сосудистых заболеваний! — воскликнула она. — Мы с тобой зря так сильно запаниковали.

— Как ты, не знаю, а мне стало не по себе. Ведь я приехал к Амелии по важному делу, а все пошло наперекосяк.

— Значит, ты все-таки лично был знаком с хозяйкой коттеджа?

— Она пригласила меня в качестве эксперта. Но упомянула, что просит сохранить мой визит в тайне от всех. И при посторонних я не хотел признаваться в этом и рассказывать подробно о нашем с Амелией договоре.

— А посторонние — это я и Рябков?

— Ну, посуди сама, я ожидал увидеть одну лишь Амелию, а вместо этого дверь мне открываешь ты, а потом еще этот Рябков подваливает. Конечно, я пришел в полнейшее недоумение. Что это за секретная встреча, когда в доме полно гостей? Я сразу же почуял какой-то подвох. А уж когда этот тип умер у меня на глазах, я… откровенно скажу, я запаниковал.

— И очень зря! — весело произнесла Настя. — Надо лишь найти хозяйку коттеджа, и я уверена, ситуация разъяснится. Кстати, как ее фамилия?

Какое-то время Борис колебался. Но потом махнул рукой и сказал:

— В конце концов, это никакая не тайна. Дом наверняка записан на Амелию, ты все равно можешь узнать.

— Так как ее фамилия?

— Луговая.

— Амелия Луговая?

— Да, так ее зовут.

Борис выглядел слегка недовольным. Это расспросы Насти привели его в такое расположение духа? И все же Настя не собиралась отступать.

— А в какой области ты эксперт? — спросила она.

И не без удивления услышала в ответ краткое и сухое:

— Я не могу тебе этого сказать.

— Почему?

— Между мной и моей клиенткой было заключено соглашение. Она получает от меня экспертное заключение по интересующему ее вопросу, а я никому, ни одной живой душе, не разглашаю, в чем его суть. Только с ее разрешения.

— Значит, чтобы ты рассказал мне, чем занимаешься, нам надо найти эту Амелию и получить от нее согласие на разглашение ее секрета?

— Найти ее было бы неплохо, — пробормотал Борис. — А то что-то мне не нравится, что происходит в ее доме. Я ведь вчера вернулся туда.

— Что? — не поверила своим ушам Настя. — Ты ездил в коттедж? Но зачем?

— Хотел убедиться, что этот тип действительно мертв. Ну, не лежала у меня душа к тому, как мы с ним поступили. Все-таки живой человек… был, а мы его засунули в подвал, как какого-то дохлого бродячего кота.

Допустим, Настя и бродячего кота похоронила бы. Но все равно ей было приятно, что Борис вовсе не такой черствый и сухой, каким он мог кому-то показаться вначале. Значит, он все-таки переживал из-за того, что они оставили мертвеца неупокоенным, не позаботились о нем, как надлежало позаботиться о мертвом теле.