Доллары царя Гороха

Наплевав на плохой капуччино, я слопала штрудель и попросила счет. Он был предоставлен милой официанткой просто мгновенно.

После того как однажды в парикмахерской, где я только что постриглась, сломался компьютер и выдал мне к оплате чек на сумму триста тысяч рублей и я, не посмотрев на него, подала кассирше карту VISA, а потом два дня выясняла отношения в салоне, вот после этого малоприятного происшествия я стала самым тщательным образом изучать содержимое меню, которое с улыбочкой подает официант.

«Кофе – 50 рублей, штрудель – 75 рублей, стол 100 рублей, итого 225. Вознаграждение официанту остается на ваше усмотрение и всегда приветствуется». Я слегка удивилась и перечитала не слишком четко напечатанные строки. С кофе и штруделем понятно, с чаевыми тоже проблем нет, во всем мире существует на них единая ставка – десять процентов от суммы итога. То есть сегодня девушке следует оставить двадцать или двадцать пять рублей. Но почему с меня решили взять еще какую-то сотню за стол? И что под этим подразумевается? А, наверное, в соседнем зале люди могут подходить к прилавку сами и выбирать пирожные. Шведский стол. Очень удобная форма самообслуживания. Но я-то к ней не прибегала.

Девушка в форменном костюмчике стояла с будто наклеенной улыбкой. На ее груди белел бейджик: «Варвара».

– Варенька, – вежливо сказала я, – тут вкралась небольшая ошибка: я не пользовалась шведским столом. Поймите правильно, мне совсем не трудно отдать лишнюю ассигнацию, но я не люблю платить ни за что. Очевидно, ошиблись на кассе, бывает так, что к чеку присоединяется предыдущая покупка…

– Не, – протянула Варя, – все верно. И потом, как это вы не пользовались столом? Сидите же за ним!

– Стол? В вашем кафе берут за мебель?

Варя кивнула:

– Да.

– С ума сойти!

– Почему? Вы же им пользовались, – катая во рту жвачку, стала объяснять Варя, – стол, может, поцарапался. Вы по нему локтями елозили, полировку стерли.

– У меня нет нарукавников из наждачной бумаги, – только и сумела возразить я, – за что же платить сто рублей? Да этому столику красная цена тысяча! Он у вас при таких аппетитах давным-давно окупился и начал приносить прибыль.

– О господи, – закатила глаза Варя, – ну каждый раз одно и то же! Прочтут счет и возмущаются. Чего же тут странного? В любой точке с вас вычтут за мебель.

– Первый раз вижу подобную строку в счете. – Я решила стоять на своем до конца.

– Просто мы честные, – мерно двигая челюстями, ответила Варя, – в иных кафе чашечка кофе будет стоить не полтинник, а сотню, да и штрудель на полторы потянет. Мы же без обмана, указываем истинную цену блюда и берем за мебель.

– Очень глупо!

– Это почему еще? – уперла руки в боки Варя.

– Тогда следует указать еще массу составляющих.

– Каких?

– Ну… занавески, люстру, скатерть, чашку, тарелку, ложку, электричество, воду, паркет… В конце концов, стул, вдруг я его задницей протру!

– А вы не грубите!

– Просто я указываю на ваши недочеты. Да, кстати, перед тем как начать обслуживать клиента, советую давать ему на подпись «Акт приемки стола», а уходя, пусть завизирует «Акт сдачи».

Варя покраснела.

– Давай плати живо! Разговорилась тут. Иначе…

– Что? – усмехнулась я. – Заставишь меня выплюнуть кофе и штрудель?

– Милицию позову, – рявкнула Варя.

– Очень хорошо, – кивнула я, – тогда я немедленно звякну в налоговую инспекцию, пусть проверят, какой процент кофе находился в том напитке, который вы именуете капуччино. Его явно сэкономили, а в штруделе вес был меньше заявленного в меню.

Варя открыла рот, закрыла, потом снова открыла. Я вытащила портмоне и выложила на стол двести двадцать пять рублей, ухитрилась наковырять сумму без сдачи.

Официантка обрела дар речи:

– Это все?

– Естественно. Получите, и до свидания, – сердито сказала я.

– А чаевые?

– Они обязательны?

– Конечно.

– И где это написано?

– Ну… все дают.

– А я не стану.

Варя прищурилась.

– Небось в этом НИИ работаете, что рядом стоит. Угораздило же нас тут открыться. Косяком уроды идут, то в туалете на два часа засядут, то скандал устроят! Ваще прям!

Не слушая недовольное ворчание официантки, я схватила сумочку и ушла. Больше в эту кофейню не загляну, даже если стану умирать от голода!

К Гортензии Петровне я поехала без предварительного звонка. С пожилой дамой лучше пообщаться лично, тем более что и повод у меня есть самый замечательный: вручу ей пятьсот долларов.