Доллары царя Гороха

Считается, что пожилые люди предусмотрительны, аккуратны, поголовно боятся бандитов, поэтому, прежде чем открыть входную дверь, долго расспрашивают нежданного гостя и рассматривают его в «глазок». Но Гортензия Петровна распахнула дверь мгновенно. Едва я успела нажать на звонок, как на пороге появилась маленькая, верткая дама, смахивающая на престарелую стрекозу.

– Вы кто? – резко спросила она, выходя на лестничную клетку.

– Даша Васильева, – автоматически ответила я, – а вы Гортензия Петровна Клара??

– Да, – быстро сообщила старушка, – говорите скорей, что надо, я за хлебом собралась. Сейчас ларек закроется, он всего лишь до четырех работает, останусь без батона.

Только сейчас я заметила у нее в руках хозяйственную матерчатую сумочку. Сразу стало понятно, что Гортензия Петровна открыла дверь, собираясь уходить, вполне вероятно, что она даже не услышала моего звонка.

– У вас на первом этаже супермаркет, – напомнила я, – круглосуточный, там небось хлеба завались.

– Гадость! – воскликнула Гортензия. – Отвратительная выпечка, по вкусу напоминающая вату! Я беру только заводские сайки!

– Хорошо, подожду вас вот тут, посижу на подоконнике.

В глазах Гортензии Петровны вспыхнуло возмущение.

– Это с какой стати? Вы кто такая?

– Ну не на лестнице же нам беседовать.

Старушка быстро заперла дверь и твердо заявила:

– Никогда не пускаю к себе посторонних. У вас есть рекомендательное письмо?

Я постаралась не рассмеяться во весь голос. Рекомендательное письмо! Господи, в каком веке живет Гортензия Петровна?

– Если нет, то до свидания, – желчно произнесла бабуся и со скоростью, которую трудно ожидать от пожилого человека с артритными ногами, унеслась вниз. Мне показалось, что она перепрыгивала через ступеньки, но это, наверное, все же было не так. Пришлось устроиться на подоконнике.

Очевидно, сердитая дама таки заглянула в ненавистный супермаркет, потому что она появилась у двери в свою квартиру лишь через два часа, когда я уже буквально извелась, выучив наизусть валявшиеся у окна бесплатные газеты. Поставив на пол три пакета с надписью «Страна еды», Гортензия Петровна вытащила ключи, отомкнула четыре замка…

Я кашлянула. Старушка быстро повернула голову и воскликнула:

– Опять вы!

– Я же сказала, что подожду, пока вы купите хлеб.

– Уходите, – дрожащим голоском велела старушка, – а то милицию вызову.

– У меня…

– Убирайтесь!

– Но позвольте…

– Ни за что! – взвизгнула Гортензия Петровна. – Вчера по телевизору очень хорошо объяснили, как действуют мошенники! Сначала зубы заговаривают, а потом все сбережения отнимают.

Я молча вытащила из сумочки пять стодолларовых ассигнаций, встала с подоконника, протянула их даме и сказала:

– Я не собираюсь ничего отбирать, наоборот, принесла вам деньги. Доллары, правда, выпущены давно, еще в семидесятых годах, но вы не сомневайтесь, они ходят на рынке наравне с новыми.

Гортензия Петровна вытянула вперед маленькую морщинистую, покрытую пигментными пятнами лапку, осторожно пощупала одну зеленую бумажку, вторую… Потом ее лицо стало таким красным, как подкрашенные губы. Я с тревогой наблюдала за метаморфозой. Внезапно Гортензия Петровна отдернула от купюр руку. Я же, решив, что она хочет взять деньги, разжала пальцы. Словно не вовремя упавшие с дерева молодые листья, доллары спланировали на грязный пол и, как верные собаки, улеглись у наших ног.

Гортензия Петровна посмотрела на деньги с выражением самого крайнего отчаяния.

– Так я и знала, – прошептала она, – даже ждала, что их найдут и призовут меня к ответу. Вы ведь из КГБ? Я сразу поняла! Тогда тоже женщина была, только ей не удалось Михаила Николаевича обыграть, да и о Леонардо вы зубы обломали, один Володя Трошев, земля ему пухом… Но его просто поймали с купюрами. Господи, все умерли, все. Леонардо, Марфа, Михаил Николаевич, одна я осталась, одна… Значит, он все же сходил к вам, вор!

Я слушала бессвязные восклицания Гортензии Петровны и понимала, что случайно наткнулась на совершенно бесценного человека, который знает все.

– Одна, – монотонно повторила старушка, – одна…

В этот момент дверь соседней квартиры стала приоткрываться. И опять Гортензия Петровна удивила меня своей прытью. Она в мгновение впихнула меня внутрь своей квартиры, подхватила с пола деньги и закрыла дверь изнутри. Я очутилась в темной прихожей, где у стены стояла высоченная старинная вешалка, украшенная фарфоровыми медальонами.