Доллары царя Гороха

Потом Якунин угодил на военную службу. Когда он вернулся домой, родители встретили парня радостно, Леонардо и Марфа простили сыну все и очень надеялись, что отныне их жизнь потечет иначе, ведь Сергей уже совсем взрослый мужчина.

Но тот моментально расставил точки над i. Он пойдет работать шофером, женится, в общем, станет жить так, как хочет.

И тут Леонардо, что говорится, слетел с катушек.

– С ума сошел! – заорал он, швыряя на пол купленный по случаю возвращения сына торт. – Только посмей! Жениться! Да кого ты найдешь? Шофер! Поломойку? Или лимитчицу?

Сергей молча смотрел на отца, а тот, откричавшись, схватился за сердце. Марфа бросилась к мужу, а сын спокойно ушел.

На следующий день он устроился водителем автобуса, а через три месяца равнодушно бросил:

– Я женился. Ее зовут Клава, сегодня переедет в мою комнату.

Теперь уже за сердце схватилась Марфа, но было поздно, Сергей продемонстрировал матери штамп в паспорте.

На беду, в то лето в Москве не было Насти. Она устроилась пионервожатой и с конца мая укатила в лагерь «Орленок» на Черное море. Может, не реши Настя подработать, ситуация повернулась бы иначе, но дочь Володи и Люси находилась далеко и никак не могла повлиять на стремительно разворачивающиеся события.

Клава замолчала, потом тихо продолжила:

– Я-то ведь ничего не знала. Думала, Сергей меня любит, иначе зачем замуж зовет? Да и о родителях он ничего не рассказывал, обронил вскользь, что живет с отцом и матерью, и все…

Чем больше я слушала рассказ Клавы, тем менее симпатичным казался мне Якунин-младший.

Невеста не расспрашивала жениха о его родителях. Сама она имела дома крепко зашибающего отца и охотно прикладывающуюся к бутылке мать, потому и решила, что Сережа тоже из семьи алкоголиков.

Но потом, оказавшись уже законной женой в квартире мужа, она просто обалдела. Такой красоты Клава до сих пор не видывала. Повсюду картины в бронзовых рамах, хрусталь, ковры. Бедная девушка боялась мыться в ванной и ходить в туалет, настолько белоснежным был там кафель, а унитаз походил на незабудку, весь нежно-голубой. Впрочем, в комнате Сергея было очень просто: старенькая софа, поцарапанный гардероб и пара продавленных кресел. Ни ковров, ни хрустальных люстр.

Поймав удивленный взгляд Клавы, Сергей объяснил:

– Мне от родителей ничего не надо, сам пробьюсь.

Но Клаве Леонардо и Марфа показались милыми. Они вежливо раскланивались при встрече с невесткой. Девушка вначале хотела им угодить: почистить картошку, постирать бельишко. На следующий день после появления в доме Якуниных она взяла пылесос и принялась за уборку, но была остановлена Марфой:

– Спасибо, деточка, но к нам в час дня приходит домработница, это ее обязанность.

Ни в какие дружеские отношения свекор и свекровь с невесткой вступать не собирались. Бесхитростные рассказы Клавы о рабочем дне на хлебозаводе воспринимались ими молча, но Сергей постоянно провоцировал жену на подобные беседы. В особенности охотно он это делал, когда у старших Якуниных собирались гости. Сергей выводил Клаву в гостиную, усаживал за длинный стол, дожидался, пока публика перестанет обсуждать импрессионистов, и громко спрашивал:

– Слышь, Клавк, а че на месткоме решили? Ждать нам шесть соток под картошку?

Наивная жена мигом покупалась и отвечала:

– Да не, оне Маньке участок дали из цеха булок.

– Говнюки!

– Сволочи, – соглашалась Клава, – я ведь пашу, как зверь, у печки, а земля другой досталась.

Как правило, после подобного диалога гости начинали озираться, а Марфа быстро начинала предлагать:

– Пирожки берите, наша Лена мастерица.

– Барахло, – прерывал мать Сергей, – вот у Клавки на хлебозаводе вкуснятину пекут, она нам принесет, правда, Клань?

– Знамо дело, – соглашалась та, – разве ж для своих жалко.

Клава была простодушна и одно время искренне считала, что муж ее любит. Вон как при гостях хвалит. Прозрение наступило внезапно. Один раз такой спектакль Сергей разыграл при Насте и Люсе.

Настенька вспыхнула, но молча допила чай. Потом Клава пошла в туалет, закрылась и через пару минут услыхала знакомые голоса. В ванной комнате разговаривали Сергей и Настя.

– Как тебе не стыдно?! – кипятилась Настя.

– Так им и надо, – ответил Сережа, – ненавижу их.

– Пожалей хотя бы свою жену, – сердито заявила Настя, – ведь ты выставляешь ее перед всеми дурой.

Сергей ехидно засмеялся.