Жена моего мужа

Крик удалялся, наконец стих. Я вздохнула, огромная тяжесть навалилась на желудок, и почему-то мелко подрагивали ноги.

– Имей в виду, – сурово заявил Александр Михайлович, – Аркадия твоего, засланного казачка, к делу не допущу.

– Права не имеешь, – отпарировала я, – предъявит договор от консультации, и как миленький документы покажешь. А станешь палки в колеса ставить, в прокуратуру пожалуюсь!

С этими словами я со всего размаху стукнула тяжелой дверью и ринулась на выход, забыв в кабинете сумку с телефоном.

Подойдя к «Вольво», сообразила, что ридикюль лежит на столе в кабинете, но возвращаться назад было невозможно. Хорошо, что, как все рассеянные люди, храню под бампером запасные ключи.

Сев в автомобиль, я закурила. Происходящее выглядело более чем странно. Ну не глупо ли, отправляясь убивать любимого мужа, нацепить на себя платье цвета огнетушителя? Зачем совершать преступление светлым утром? Не проще ли ночью, да уйти потом потихоньку? Во всяком случае, я бы сделала так. И уж совсем по-идиотски выглядит посещение магазина, скандал по поводу денег. Словно нарочно привлекала к себе внимание, опять же размер ноги и каблуки… Если не Аделаида, то кто? Кому выгодна смерть Сени?

Я вылезла из-за руля и подошла к газетному развалу. Таблоид «Скандалы недели» красовался на самом почетном месте. Купив отвратительное издание, я покатила в «Макдоналдс». Разложив еженедельник на столике, принялась изучать содержимое. Через пять минут захотелось переворачивать страницы щипцами. Все издание забито совершенно невероятной информацией. Так, восьмидесятипятилетняя бабушка убила и съела собственного внука. Пациент Н. из Хабаровска вогнал себе в череп два гвоздя. Ревнивый врач заразил любовницу СПИДом. На развороте красовалась огромная фотография известной певицы. Бедолага зацепилась краем платья за гвоздь, и фотограф запечатлел голую попу дивы. «Юнона Зонг не носит нижнее белье!» – кричал афишный заголовок.

Да уж, я бы на месте незадачливой Юноны возжелала смерти Семена. Может, убийцу следует поискать среди «героев» таблоида?

Медленно переваривая оригинальную мысль, я выпала наружу. Уже вечер, а душно, словно в бане. Часы возле метро «Тверская» показывали ровно семь. Бог мой! Ведь Римма Борисовна просила обязательно приехать к ужину, чтобы встретить предполагаемую невесту Геры.

Когда торопишься, вечно не везет. Так и на этот раз: попала во все возможные пробки и дорулила до Ложкина только в начале девятого.

Из столовой слышались смех и звяканье посуды. Я вошла в комнату. Да уж, прием по полной программе!

На столе, покрытом кружевной скатертью, красовался серебряный чайный сервиз, никогда не покидающий буфета. Очевидно, на сегодняшний вечер свекрови забыли о желудке и печени, потому что на тарелках горкой громоздились эклеры, кексы и печенье. Чуть поодаль стояли масленка и две плошки – с красной и черной икрой. Блюдо с французскими сырами, тарталетки, пирожки, сандвичи с колбасой…

– Дашенька, – радостно прощебетала Римма Борисовна, – а мы тут сели слегка перекусить. Тебе что положить?

«Белковый омлет» – чуть было не слетело с языка, но я вовремя опомнилась и сообщила:

– Чай с лимоном, пожалуй, выпью.

– Все фигуру бережешь, – укорила Нина Андреевна.

– Правильно, – вступила в разговор невеста, – один миг в зубах, всю жизнь на бедрах.

Я со вздохом оглядела говорившую. Судя по всему, она никогда не разжимает зубов, потому что довела себя почти до скелетообразного состояния. Маленькое, размером с кулачок, скукоженное личико, обтянутое желтоватой кожей. Вокруг глаз густая сеть мелких морщин, возле носа то ли веснушки, то ли мелкие пигментные пятна. Волосы редкие, какие-то общипанные, да и зубы не слишком хороши – желтоватые и кривые.

– Главное для женщины – сохранить фигуру, – продолжала Регина, – мне со спины двадцать лет дают!

«Зато с лица на все пятьдесят тянешь», – подумала я и перевела взгляд на принарядившегося Геру. Наверное, мужик бегал сегодня весь день по магазинам, выискивая костюмчик. Светло-сиреневый мятый пиджак подчеркивал узенькие плечи и довольно впалую грудь жениха. Впрочем, на толстом животе он не сходился. Желтая шелковая рубашка и светло-зеленый галстук. Скорее всего в каком-нибудь бутике хитрые продавцы всучили простофиле данный прикид, выдав его за последний писк парижской моды.

Вздохнув, я принялась прихлебывать чай, краем уха вслушиваясь в разговор.