Жена моего мужа

С бывшим шофером Родион Михайлович поговорил по-мужски. Приехал к нему домой и поставил фингал под глазом.

Я уходила из гостеприимного, хлебосольного дома, держа в руках большой пакет в промасленной бумаге.

Генеральша сунула голодной «журналистке» пирожков на дорожку.

Сев в «Вольво» и закурив сигаретку, я с чистой совестью вычеркнула генерала Калошина из списка подозреваемых. Всякие хитрости не в его духе, такой скорее всего просто возьмет ремень и отдубасит неприятеля. Тут зазвенел мобильный.

– Мусечка, – орала в трубку Маня, – бабки волнуются, просто извелись, что в театр опоздают.

Пришлось спешно рулить в Ложкино. Из гаража доносились радостные крики. Я заглянула внутрь.

У большого стола, ликуя, подпрыгивали Маруся и Саша Хейфец, рядом стоял Бекас.

– Муся, – завопила Маня, – глянь, что Коля сделал с Санькиным велосипедом!

Саша Хейфец – любимая подруга дочери. Они ровесницы, но Санечка такая худенькая, что кажется, сейчас переломится пополам. При всей своей ангельской внешности это весьма ехидная девица с острым языком.

Родители не разрешают ей ездить на мотоцикле, поэтому Сашка имеет в своем распоряжении только велосипед. И вот теперь к этому велику рукастый Бекас приладил мотор.

– Класс, – кричали девчонки, – просто кайф!

Гордый Бекас молча слушал осанну.

– Теперь быстрее Маньки поеду, – неистовствовала счастливая Саня.

– А что мама скажет? – попробовала я вернуть их с небес на землю.

– Ничегошеньки, – отрапортовала Сашка. – Велосипед разрешили? Разрешили. Значит, все.

На этот раз мы попали на оперу «Евгений Онегин», сидели по-прежнему в той же ложе бельэтажа, почти в том же составе. Не было только Зайки. Шестимесячные близнецы украсились потрясающими соплями, и Ольга решила остаться дома, чтобы помочь няне.

– Ну и повезло же ей! – завистливо прошептала Маша и коварно предложила сладким голоском: – Заинька, ты, наверное, хочешь с Кешкой в оперу пойти! Давай я с Ванькой и Анькой посижу.

– Нет, нет, – испуганно закричала Зайка, которая ненавидела оперу, – к чему такие геройские поступки! Иди, Манюня, развлекайся.

Бессмертное творение П. И. Чайковского плавно двигалось к завершению. Я почти заснула, скорчившись на красном бархатном стуле. Вот и сцена бала. Но не успел животастый генерал Гремин ответить Евгению Онегину своей известной арией «Давно ж ты не был в свете, она жена моя», как по сцене поплыл густой дым, раздался ужасающий стук, и на глазах пораженной публики Гремин провалился под пол.

– Какая оригинальная редакция! – восхитилась Римма Борисовна.

– Опять ногой такт отбивал, – в сердцах вскрикнула капельдинерша.

Пока артисты мужественно пытались допеть оперу до конца, я подсела к пожилой служительнице и спросила:

– Почему он провалился?

– Потому что идиот! – в сердцах вскричала старушка, принимавшая близко к сердцу неудачи.

Оказалось, что актер, поющий арию Гремина, имеет привычку отбивать ногой такт. Все бы ничего, но под сценой сидит специальный рабочий. Для него стук сверху – условный знак, правда, из другой постановки – «Фауст». Он означает: «Мефистофель исчезает через люк, на сцене дым». Сильно не задумываясь, услыхав сигнал, машинист сцены убрал певца и дал дым. Поскольку подобная ситуация уже происходила несколько раз, Гремина просили не стучать ногой. Но он забывается, а рабочему все равно – слышит условный звук и распахивает люк. Дальше опера идет без Гремина.

На следующий день решила навестить актера Андрея Елизарова. Позвонила в театр «Рампа» и сообщила, что хочу стать спонсором спектакля, где главную роль играет несравненный красавчик. Задыхающийся от радости администратор дал не только телефон, но и адрес. Актеры – поздние пташки, поеду прямо сейчас и найду героя-любовника в постельке.

– Ну кто там еще? – раздался из-за двери недовольный бархатный баритон.

– Спонсор вашего нового спектакля, – игриво сообщила я.

Дверь немедленно распахнулась.

– Простите, – пробормотал высокий блондин, – не думал, что так сразу приедете.

– Чего тянуть? – спросила я и пошла за хозяином в большую гостиную, обставленную с претензией на оригинальность.

Стиль «деревенская изба» – повсюду деревянные резные лавки и стульчики, расписной палехский столик, огромный телевизор и полное отсутствие книг.

Андрей уселся на весьма неудобный диван и выжидательно поглядел на меня. Безжалостный солнечный свет бил актеру прямо в лицо. Стало ясно, что ему не двадцать пять, а хорошо за тридцать. Кожа на лице и шее потеряла свежесть, возле глаз и на висках виднелись «гусиные лапки». Рот тоже начинал терять твердые, мужественные очертания. Ну еще года два-три, и придется из героя-любовника переквалифицироваться в благородные отцы. Хотя сделает пару подтяжек и вновь сумеет косить под мальчика. Андрюша тряхнул белокурой шевелюрой, и я приметила предательскую черноту у пробора. Так, он еще и волосы красит.