Хобби гадкого утенка

Но, несмотря на ежедневное употребление «дури», Артюхина не собиралась отъезжать в страну вечной молодости. Михаил окончательно обнищал, все заработанные средства уходили на «лекарство» для Лены.

– Иногда мне казалось, что он мазохист, – откровенничала Клава, – просто получает удовольствие от несчастий и неприятностей. И я очень, очень вам благодарна!

– За что? – изумилась я.

Клавдия улыбнулась.

– Давно хотела с вами встретиться, да все никак. Мишенька много о вас рассказывал, какой вы замечательный человек! Целых полгода общались с моим братом, а когда он наконец решился и рассказал вам о Лене, сказали:

– Ничего, я подожду, жаль беднягу!

Я смущенно потупилась.

– Право, ерунда… Просто я хотела поддержать Мишу…

– Ну а потом завертелась история с этим наследством, – закончила Клава, – Миша примчался ко мне ночью, взъерошенный…

Клавдия онемела, услыхав, о какой сумме идет речь.

– Что делать, что делать! – метался брат по крохотной, пятиметровой кухне.

Клава растерянно смотрела на него. Ей, как и Михаилу, было понятно, что Лену просто невозможно показать сотрудникам ингорколлегии, даже если накачать ее всеми придуманными для психов лекарствами. Артюхина, говоря юридическим языком, была недееспособна и не могла стать обладательницей капитала. Впрочем, может, это и не так, Михаил не знал точно… Каюров, честно говоря, опасался другого. У Артюхиной иногда случались просветления, во время которых баба говорила и действовала как нормальная. Вот получит она наследство, и что? Мигом потратит большую часть на наркоту?

Проведя бессонную ночь, брат с сестрой придумали простой план, к выполнению которого привлекли давно мечтавшую о деньгах Наташу Кабанову. Та, явившись в ингорколлегию с документами Артюхиной, великолепно справилась со своей ролью. Никто и не засомневался. У чиновницы Кабанова подозрений не вызвала, пришла вместе с мужем, вывалила на стол кучу бумаг – метрику о рождении, свидетельство о браке, диплом об окончании медицинского училища, паспорт… Впрочем, в последнем имелась фотография, но взгляните на снимок в своем документе, удостоверяющем вашу личность, и положа руку на сердце скажите: это вы? Я получаюсь на всех официальных фото похожей на кого угодно, кроме себя. Отчего-то мое узкое лицо с маленьким подбородком и небольшим носом трансформируется в широкую рожу с тяжелой нижней челюстью и огромным «шнобелем», по бокам которого торчат крохотные испуганные глазки, причем черного цвета, ничего похожего на мои голубые очи… Может, все дело в неправильно установленном свете?

Получив деньги, Каюров зажил в свое удовольствие. Оборудовал купленный когда-то в Вешкине дом и перевез туда Лену. Сначала он хотел нанять медсестру для наблюдения за Артюхиной, но тут Клавдия, всю жизнь мечтавшая жить на свежем воздухе, да в таком месте, чтобы вокруг никого не было, вызвалась сторожить несчастную.

– Хлопот с ней не много, – спокойно объясняла она мне, – вовремя укол сделать, еды дать да еще горшок вынести. Раньше-то она буйная была, хулиганистая, убегала, орала, а теперь ослабела и тихой стала. Спит в основном целый день, небось скоро скончается. Но у нас с братом совесть чиста!

Я выложила на стол пятьсот долларов.

Клавдия убрала их в шкатулку. Я уже совсем собралась откланяться, как раздалась тревожная трель домофона.

Глава 20

– Кто бы это мог быть? – насторожилась Клава, быстро пряча деньги.

– Может, соседи за чем пришли? – предположила я.

Женщина покачала головой.

– Нет, я всех отвадила. Раньше, правда, шлялись, на бутылку выпрашивали, а потом поняли, что не дам, и перестали…

Звонок вновь залился нервным писком.

Клавдия ткнула пальцем в кнопку.

– Кто там?

– Каюрова Клавдия Юрьевна здесь проживает? – донеслось из окошечка.

– Слушаю.

– Откройте, пожалуйста, милиция, полковник Дегтярев Александр Михайлович.

Я похолодела, Клавдия тревожно глянула на меня и ответила, старательно прикидываясь деревенщиной:

– Ой, погодьте минутку, раздетая я, ща только натяну чего-нибудь.

– Хорошо, жду, – спокойно ответил полковник.

Клава поманила меня пальцем. На цыпочках мы прошли в кладовку. Хозяйка осторожно распахнула дверь шкафа, за ней оказались не полки с банками, а железная створка, запертая на несколько огромных щеколд. Аккуратно отодвинув задвижку, Клавдия приоткрыла выход на улицу и велела: