Рукоять меча

Что известно Юкенне?

Судя по тому, как уверенно он сегодня держался, как вызывающе демонстрировал руки… похоже, известно ему очень многое. Возможно, даже все. И навряд ли он блефует. Человек, только притворяющийся уверенным, обязательно зарвется. Хоть на самый краткий миг, а перестарается. Нет, Юкенна не притворялся. Он действительно уверен в себе. Он многое знает – и он свободен. На нем нет кольца. Трудно сказать, почему он сразу не обвинил Тагино при всех, почему он не потребовал у короля личной аудиенции наедине… но ведь непременно потребует. Это вопрос нескольких дней… если не часов.

И ведь убивать его сейчас никак нельзя, вот что скверно. Никто бы не поверил наветам безумного убийцы – но посмертным обличениям посла дружественной державы поверят! А ведь Юкенна наверняка озаботился припрятать доказательства своих обличений с тем, чтобы в случае его безвременной кончины или нового исчезновения эти доказательства были незамедлительно представлены королю. И покуда Тагино не вызнал, где его тайник, покуда не лишил господина посла смертоносных улик, уничтожить мерзавца Юкенну невозможно. Вот если Тагино найдет бумаги… тогда можно и убить.

Но не сразу. Не сейчас. Не здесь. Господина посла и без того уже похитили злобные разбойники – поздравляю вас с удачной выдумкой, ваше иноземное высочество! – и он уже любезно согласился считать этот инцидент несущественным. Однако если его похитят вторично, а то и убьют… тут уж без дипломатических осложнений не обойдется. И король Югита такую оплошность своему министру не простит. Хорошо еще, если просто отрешит его от должности и отправит в ссылку, а ведь может и… впрочем, даже если и в ссылку – куда как труднее будет добиться своего, сидя где-нибудь в глуши, в отдаленной провинции, чем здесь, в столице. Нет, Юкенну сейчас трогать ни в коем случае нельзя.

Зато можно сделать другое. Любой ценой воспрепятствовать его встрече с королем. Эти двое ни за что не должны увидеться наедине. Задача не такая уж невыполнимая. Распорядок дня двора вполне во власти господина Главного министра. Не полностью, конечно, но вполне достаточно. Да, именно так. Всех, долго и безуспешно добивающихся аудиенции, внести в список! Большой прием, устраивать который Тагино было собрался отсоветовать, – наоборот, горячо одобрить! И устроить уйму всяческих развлечений для господина посла Юкенны, дабы изгладить все страдания, кои сей мужественный посол был вынужден невинно претерпеть в плену у мерзостных разбойников. Так его, бедняжку, развлекать, чтоб у него минуты свободной не оставалось! Чтоб все время был на виду! Если он сегодня не бросил публичного обвинения – значит не сделает этого и впредь: самый удачный момент уже упущен. А уж с королем он ни на мгновение не останется наедине! Король будет слишком занят… как не быть занятым, когда господин Главный министр внезапно занемог и испросил позволения удалиться в одно из своих поместий, дабы там превозмочь болезнь!

Да, именно так! Господин министр занедужил, король занят делами, высокий гость развлекается… под присмотром особо доверенных людей… и не важно, сам ли он маг, или помогает ему кто – пусть даже и Гобэй, – все равно ему не пробиться к королю. А Тагино тем временем будет искать, куда же ты, хитрец, запрятал обличающие бумаги. И найдет. Можешь не сомневаться.

* * *

Юкенна отодвинул скользящие ставни и с наслаждением вдохнул пронизанный лунным светом ночной воздух. Он всегда любил лунные ночи. Конечно, здешнее полнолуние никак не может сравниться с теми, что ему доводилось видеть в Саду Мостов. Чистая прозрачная чернота и зыбкое влажное мерцание под гулкими пролетами мостов. А уж как хороши лунные ночи в степях Загорья – жители коего, к слову сказать, именуют его отнюдь не Загорьем. Для них эта земля, с трех сторон окруженная горами, а с четвертой морем – не что иное, как Небесная Чаша. Прожив там не один год, Юкенна и сам начинал склоняться к мнению, что так оно и есть. Он и представить себе раньше не мог, что степь бывает такой душераздирающе прекрасной. Даже трудно сказать, когда в ней больше красоты и величия – днем, когда над степью так жарко дышит ослепительно синее небо, или вот такой, как сейчас, лунной ночью. До чего же хочется полюбоваться огромной луной, приподнявшись на стременах посреди степи… или взглянуть на жемчужный лунный блеск с дворцового балкона в Саду Мостов… или хотя бы из окон резиденции господина Хакарая, если уж на то пошло. Но ничего не поделаешь – раз уж ему пришлось заночевать в королевском дворце, приходится терпеть. Еще не скоро доведется Юкенне уснуть не во дворце, а где-нибудь еще.

Юкенна хотел оказаться в посольстве не оттого, что боялся за свою жизнь: если уж его захотят убить, то за крепкими стенами резиденции господина Хакарая он от наемного убийцы не укроется. Да и не будут его убивать – по крайней мере сейчас. Его благолепие господин Главный министр Тагино не может себе позволить такую роскошь. Самое большее, что ему сейчас доступно, – с удовольствием помечтать о смерти Юкенны. А поскольку от мечтаний ни министру, ни послу никакого вреда не будет, пусть себе мечтает. Нет, сейчас Тагино будет охранять и беречь Юкенну пуще глаза своего. Потому-то и может Юкенна отодвинуть ставни, распахнуть окно и подставить лицо прохладному лунному свету. Очень уж при луне складно думается. А Юкенне есть о чем подумать.

В который уже раз Юкенна возвращался мыслями к своему плану. Тщательно его разрабатывать было некогда – тонущий не раздумывает, за который из обломков корабля ему хвататься: какой ближе, за тот и схватится. Вот и Юкенна схватился за ближайший обломок и покуда не потонул. Однако долго он на плаву не останется, если не спасет его проплывающая мимо лодочка. Сейчас все зависело только от того, захочет ли спасти утопающего тот, кто сидит на веслах.

Король Югита.

Снова и снова Юкенна вспоминал все, что ему известно о прошлом и настоящем короля, не упуская ни одной мелочи, завалявшейся в самых дальних потаенных уголках памяти.

Югита. Сын полубезумного тирана, свихнувшегося от собственной власти. Этот кровавый маньяк убивал направо и налево, не щадя ни чужих, ни своих, – но принц выжил. Он умел не попадаться на глаза, в то же время не избегая демонстративно ни отца, ни его приспешников. Он ничем не блистал, и отец не видел в нем будущего соперника. Он не отходил в тень, и повода заподозрить его в скрытой враждебности не было. А когда отец женил его на какой-то незначительной дворяночке, принц ухитрился сохранить жизнь и ей.

Если учесть, что к моменту смерти отца Югите едва пятнадцать исполнилось, ума он был превеликого. Любой другой не дожил бы до этого дня.

Ну, будем справедливы… может, и дожил бы. Но уж точно не пережил бы. Страна разодрана мятежами в клочья, и каждый клочок мнит себя мантией. Потомков древних и знатных родов почти не осталось в живых – но те, что остались, считают себя вправе завладеть окровавленным троном. Да что может сделать пятнадцатилетний мальчик против опытных взрослых интриганов и мятежных орд?

Оказалось, очень даже многое.

Все подробности того давнего вечера, когда Насмешник Хэсситай уничтожил отца Югиты, не известны никому… кроме, возможно, самого Югиты – ну а этот никому ничего не расскажет. Достоверно известно лишь, что, едва убедившись в смерти отца, Югита велел дворцовой страже доставить к нему в связанном виде четверых самых опасных претендентов на престол, благо находились они тут же, в столице, хоть и не во дворце. Как именно проходила беседа между Югитой и четырьмя претендентами, неведомо. Впрочем, можно догадаться: ведь эти четверо, хотя и ненавидели покойного короля, соперничали между собой. При жизни короля общая ненависть к нему их объединяла, теперь же они могли стать только врагами, но никак уж не союзниками. Чем Югита и воспользовался. Что он им посулил, как уламывал, чем грозил… какая разница? Главное, что с первыми лучами рассвета эти четверо короновали его в присутствии всего двора. И ни один из них не попытался изменить молодому королю.