Заметки путевого Обходчика

— Ну, что ж, — он бережно сложил ее вчетверо — а вот мне она еще пригодится — и упрятал в нутро планшета.

— Слишком быстро ты отступил — я даже на миг забыл улыбаться. Но, вспомнив о представлении, тут же вновь изобразил из себя Арлекино. — Бить, скорее всего, меня пока что не будут — мои мысли завертелись с утроенной скоростью. — А вот в то, что после операции меня отпустят мне теперь вериться с трудом. Карту ты на потом отложил, а не спрятал насовсем, — я снова прокрутил в памяти жест, с которым она была убрана со стола. — Верняк на потом. И это потом связано у тебя со мной. Во, влип — даже сигарета, а я, «изголодавшись», прикурил уже третью, показалась мне какой-то прогорклой на вкус. Я тут же, не докурив и до половины, потушил ее в жестяной банке из-под пива, до половины набитой бычками.

— Мы хотим попытаться освободить дочь Павла Семеновича — сменил он тему. — По нашим сведениям ее держат на Новокузнецкой. Идти в лобовую атаку — подписать девушке смертный приговор — «а ты меня на жалость не бери». Но он умолк и глянул на меня.

— Есть один ход — я понял всю тщетность своего спектакля, и стер улыбку со своего лица. — Только попасть в него можно оттуда — указал пальцем вверх. — С поверхности — добавил для полной ясности. На счет выхода из метро я ляпнул так, для отмазки.

— Это не проблема — сообщил он, как о чем-то уж очень обыденном.

— Не заканало — подумал я.

* * *

Взирая с плохо скрываемым восхищением на снаряжение выделенной на операцию группы, я лишний раз смог убедиться, что в устах незнакомца заверения на счет отсутствия проблем, не пустой треп. Какие-то сверхлегкие комбинезоны, способные весьма надежно защитить от радиации, очки ночного виденья, а главное автоматы. Таких я еще не видел. Коротенькие, едва ли пол метра в длину, с магазином, размещенным не спереди, а у самого приклада, и всамделишным гранатометом, способным извергнуть из своего маленького нутра нехилую 40-милиметровую гранатку. А венчали, сей натюрморт лазерный прицел и глушитель. Я задумчиво почесал тыковку, поняв, что не о том оружии я все время мечтал. Мой ПП в сравнении с этим — так, легкий ветерок, который даже рядом не стоял с ураганом.

На мой вопрос, а мне бы тоже чего-то стреляющего, меня грубо послали, дав понять, что я должен быть благодарен даже за то, что меня на поверхность вообще в противогазе вывели. Будь их воля, они б не стали на такого как я столь ценный боекомплект расходовать.

Кроме меня на задание вышло еще пять человек. Мой наметанный глаз сразу выловил те, иногда даже весьма незаметные, детали, по которым можно было смело сказать, что эти люди прошли очень хорошую боевую подготовку. Причем на практике.

— Нам не страшен серый волк — выплыл из глубин памяти очередной мотивчик, который естественным образом напрашивался от одного лишь факта пребывания рядом с этой боевой группой.

Все движения парней были отточены до миллиметра. Ничего лишнего. А главное без слов. Выскочили за ворота. Развернулись веером вокруг. Замерли. Но всего лишь на миг. Определив отсутствие опасности, перестроились в такое себе подобие ромба. Я, конечно же, внутри сей фигуры. Пяток минут и мы наверху. Снова превратились в статуи, максимально уйдя в тень, слившись с окружающей нас обстановкой. Вертелись лишь их головы, высматривая малейшую толику всевозможных изменений реальности.

А я тем временем пробовал отдышаться. В противогазе у меня это слабо получалось. Хотелось вдохнуть на полную грудь, а приходилось обрывать на половине. Боль в животе усилилась, и это тоже не прибавляло уверенности в благополучном прохождении маршрута.

Аккурат в это время тучи на небе уплыли куда-то в сторону и полная луна, огромная, в пол неба, залила своей синевой все вокруг. Зрелище скажу я вам потрясающее. Слегка пугающее, фильмы ужасов сделали свое черное дело, но вместе с тем завораживающе прекрасное. А если учесть тот факт, что подобного я не видел, пожалуй, лет пять, то мой восторг был удвоен, если не больше.

«Подвела» память, которая сразу же провела аналогию с солнцем, и быстро внесла свои коррективы, сменив эйфорию на уныние, осознание того, что дневное светило мне доведется увидеть ох как не скоро. Верить в то, что может быть и никогда, мне не хотелось. Жизнь и так нелегкая штука, так что нечего усугублять.

Ведущий группы махнул рукой, и мы выбрались наружу. Кстати, диггером мне пришлось заделаться, чтобы преодолеть боязнь замкнутого пространства. С этим заданием я справился можно сказать на отлично, с легкостью проползая на брюхе в такие щели, куда и посмотреть то было страшно. А сейчас, поглядывая по сторонам, до меня вдруг дошло, что новая проблема вырисовывается. Иные страхи постепенно, когда только успели, заняли освободившееся место.