Суть дела

Они прошли в глубь коридора, оставив каюту Галифаксам.

– До свиданья, детка.

– До свиданья, Тикки. Ты будешь писать каждую…

– Да, детка.

– Ужасно, что я тебя бросаю.

– Нет, нет. Тут для тебя не место.

– Все было бы иначе, если бы тебя назначили начальником полиции.

– Я приеду к тебе в отпуск. Дай знать, если не хватит денег. Я что-нибудь придумаю.

– Ты всегда для меня что-то придумывал. Ты рад, что никто тебе больше не будет устраивать сцен?

– Глупости.

– Ты меня любишь?

– А ты как думаешь?

– Нет, ты скажи. Это так приятно слышать… даже если это неправда.

– Я тебя люблю. И это, конечно, правда.

– Если я там одна не выдержу, я вернусь.

Они поцеловались и вышли на палубу. С рейда город всегда казался красивым: узкая полоска домов то сверкала на солнце, как кварц, то терялась в тени огромных зеленых холмов.

– У вас надежная охрана, – сказал Скоби.

Эсминцы и торпедные катера застыли кругом, как сторожевые псы; ветерок трепал сигнальные флажки; блеснул гелиограф. Рыбачьи баркасы отдыхали в широкой бухте под своими коричневыми парусами, похожими на крылья бабочек.

– Береги себя, Тикки.

За плечами у них вырос шумливый Галифакс.

– Кому на берег? Вы на полицейском катере, Скоби? Миссис Скоби, Мэри осталась в каюте: вытирает слезы разлуки и пудрит нос, чтобы пококетничать с попутчиками.

– До свиданья, детка.

– До свиданья.

Вот так они и распрощались окончательно – пожали друг другу руки на виду у Галифакса и глазевших на них пассажиров из Англии. Как только катер тронулся, она почти сразу исчезла из виду – может быть, спустилась в каюту к миссис Галифакс. Сон кончился; перемена свершилась; жизнь началась заново.

– Ненавижу все эти прощанья, – сказал Галифакс. – Рад, когда все уже позади. Загляну, пожалуй, в «Бедфорд», выпью кружку пива. Хотите за компанию?

– Извините. Мне на дежурство.

– Теперь, когда я стал холостяком, неплохо бы завести хорошенькую черную служаночку, – сказал Галифакс. – Но мой девиз: верность до гробовой доски.

Скоби знал, что так оно и было.

В тени от укрытых брезентом ящиков стоял Уилсон и глядел на бухту. Скоби остановился. Его тронуло печальное выражение пухлого мальчишеского лица.

– Жаль, что мы вас не видели. Луиза велела вам кланяться, – невинно солгал Скоби.

***

Он попал домой только в час ночи; на кухне было темно, и Али дремал на ступеньках; его разбудил свет фар, скользнувший по лицу. Он вскочил и осветил Скоби дорогу карманным фонариком.

– Спасибо, Али. Иди спать.

Скоби вошел в пустой дом – он уже позабыл, как гулко звучит тишина. Сколько раз он возвращался, когда Луиза спала, но тогда тишина не бывала такой надежной и непроницаемой; ухо невольно ловило – даже если не могло поймать – чуть слышный звук чужого дыхания, едва приметный шорох. Теперь не к чему прислушиваться. Он поднялся наверх и заглянул в спальню. Все убрано, нигде никакого следа отъезда или присутствия Луизы; Али спрятал в ящик даже фотографию. Да, Скоби остался совсем один. В ванной заскреблась крыса, а потом звякнуло железо на крыше – это расположился на ночлег запоздалый гриф.

Скоби спустился в гостиную и устроился в кресле, протянув ноги на стул. Ложиться ему не хотелось, но уже клонило ко сну: день выдался долгий. Теперь, когда он остался один, он мог позволить себе бессмысленный поступок – поспать не на кровати, а в кресле. Постепенно его покидала грусть, уступая место чувству глубокого удовлетворения. Он выполнил свой долг: Луиза была счастлива. Он закрыл глаза.

Его разбудил шум въезжавшей во двор машины и свет фар в окнах. Скоби решил, что это полицейская машина, – его дежурство еще не кончилось; он подумал, что пришла какая-нибудь срочная и, наверно, никому не нужная телеграмма. Он открыл дверь и увидел на ступеньках Юсефа.

– Простите, майор Скоби, я проезжал мимо, увидел у вас в окнах свет и подумал…

– Войдите, – сказал Скоби. – У меня есть виски, а может, вы хотите стаканчик пива?

– Вы очень гостеприимны, майор Скоби, – с удивлением сказал Юсеф.

– Если я на такой короткой ноге с человеком, что занимаю у него деньги, то уж во всяком случае обязан оказывать ему гостеприимство.

– Тогда дайте мне стаканчик пива.

– Пророк пиво не запрещает?

– Пророк понятия не имел ни о виски, ни о консервированном пиве. Приходится выполнять его заповеди, применяясь к современным условиям. – Юсеф смотрел, как Скоби достает банки из ледника. – Разве у вас нет холодильника, майор Скоби?