Реликт

– Все кончено, разве нет? – простонал директор, не поднимая головы.

– Да, Уинстон, кончено, – сказал Катберт. – Честно говоря, я буду рад просто выйти отсюда живым.

– Иен, пожалуйста, не будем об этом. Пожалуйста, – взмолилась Рикмен. Встала, подошла к двери, которую прикрыл за ними Райт, и медленно распахнула ее.

– Не заперта! – воскликнула она.

– Господи, – подскочил Катберт. Райт, не поднимая головы, полез в карман и протянул ключ.

– Подходит к обеим дверям, – глухо произнес он.

Рикмен дрожащей рукой вставила ключ в замок.

– Чем мы провинились? – печально спросил Райт.

– Совершенно ясно чем, – ответил Катберт. – Пять лет назад у нас была возможность разобраться с этим делом.

– Ты о чем? – спросила Рикмен, возвращаясь к ним.

– Прекрасно знаешь, о чем. Об исчезновении Монтегю. Нужно было заняться этой проблемой, а мы делали вид, будто ничего не случилось. В подвале возле ящиков Уиттлси была лужа крови. Монтегю исчез. Теперь-то мы точно знаем, что с ним случилось. Однако нужно было докопаться до истины тогда. Помнишь, Уинстон? Мы сидели у тебя в кабинете, когда Ипполито явился с этим сообщением. Ты приказал отмыть пол и забыть об этом. Мы умыли руки и надеялись, что убийца Монтегю исчезнет.

– Не было доказательств, что кто-то убит! – простонал Райт, подняв голову. – И не было доказательств, что это – кровь Монтегю! Она могла остаться от бродячей собаки или кого-то еще. Откуда мы могли знать?

– Мы могли выяснить, если бы ты приказал Ипполито сообщить в полицию о громадной луже крови. И ты, Лавиния, – насколько я помню, ты согласилась, что кровь надо просто смыть.

– Иен, не стоит затевать бессмысленный скандал. Ты прекрасно знаешь, что та кровь могла быть чьей угодно, – сказала Рикмен. – И ты сам настоял на том, чтобы ящики перенесли. Ты беспокоился, что выставка вызовет вопросы об экспедиции Уиттлси, ты взял журнал и попросил меня хранить его до закрытия выставки. Материалы в нем противоречат твоим теориям, так ведь?

Катберт презрительно фыркнул.

– Ничего ты не понимаешь. Джон Уиттлси был моим другом. По крайней мере поначалу. Мы рассорились из-за статьи, которую он опубликовал, да так и не помирились. Но теперь говорить об этом поздно. И я не хотел, чтобы записи его были опубликованы, чтобы его теории стали предметом насмешек.

Он повернулся и уставился на заведующую отделом по связям с общественностью.

– То, что я сделал, Лавиния, было попыткой защитить коллегу, у которого зашел ум за разум. Я не покрывал убийства. А как быть с тем, что сотрудники музея замечали нечто странное? Уинстон, ты получал по нескольку сообщений в год о том, что люди видели или слышали в вечерние часы что-то необычное. И ничего не предпринимал, так ведь?

– Откуда я мог знать? – забрызгал слюной директор. – Кто бы в это поверил? То были нелепые сообщения, смехотворные...

– Пожалуйста, перемените тему! – воскликнула Рикмен. – Я не могу ждать здесь, в темноте. Может, через окна? Может, внизу натянут для нас сеть?

– Нет, – ответил Райт, глубоко вздохнув и протирая глаза. – Решетки из закаленной стали, толщиной в несколько дюймов. – Он обвел взглядом темную комнату. – Где моя бутылка?

– Хватит тебе, – сказал Катберт.

– К черту тебя с твоим англиканским морализаторством.

Райт, шатаясь, поднялся на ноги и нетвердой походкой направился к шкафу.

В лестничном колодце д’Агоста обратил взгляд на тусклый силуэт Бейли.

– Спасибо, – сказал он.

– Командуете вы, лейтенант.

Внизу, сопя и всхлипывая, их ждали сгрудившиеся на ступеньках гости. Д’Агоста повернулся к ним.

– Так. Двигаться нам нужно быстро. На следующей лестничной клетке есть дверь, ведущая в подвал. Мы пройдем в нее и встретимся кое с кем, кто знает, как отсюда выйти. Всем понятно?

– Понятно, – послышался голос мэра.

– Отлично, – кивнул д’Агоста. – Ладно, идем. Я пойду первым и буду светить фонариком. Бейли, ты замыкающий. Если что увидишь, дай мне знать.

Группа медленно спустилась. На лестничной клетке д’Агоста дождался сигнала Бейли “опасности нет”. Потом ухватился за дверную ручку.

Дверь не подалась.

Д’Агоста дернул ее еще раз, посильнее. Безуспешно.

– Что за...

И посветил на ручку фонариком.

– Черт, – пробормотал он. Потом повысил голос: – Оставайтесь на местах. Не шумите. Я поговорю с полицейским, который идет сзади.

И пошел в конец вереницы испуганно замолкших людей.

– Слушай, Бейли, – вполголоса заговорил лейтенант, – в подвал нам не пройти. Несколько наших пуль попало в дверь, рама перекорежилась. Без лома двери не открыть.

Даже в темноте он увидел, как расширились глаза Бейли.

– Что же делать? – спросил сержант. – Подниматься обратно наверх?

– Дай подумать, – сказал д’Агоста. – Сколько у тебя патронов? У меня в револьвере шесть.

– Не знаю. Пятнадцать-шестнадцать, наверное.

– Черт, – ругнулся лейтенант. – Вряд ли... Внезапно он умолк, выключил фонарик и прислушался. Легкое движение воздуха в колодце донесло сильный козлиный запах.

Бейли опустился на колено и навел ружье вверх. Д’Агоста быстро вернулся к ждущей внизу группе.

– А ну, все, – прошипел он, – вниз, на следующую клетку. Живо!

Послышался негромкий ропот.

– Вниз нельзя! – выкрикнул кто-то. – Под землей окажемся в западне!

Ответ лейтенанта заглушил выстрел Бейли.

– Музейный зверь! – раздался чей-то вопль, все, спотыкаясь и падая, устремились вниз по лестнице.

– Бейли! – крикнул д’Агоста, у которого от грохота выстрела звенело в ушах. – Бейли, следуй за мной!

Пятясь по лестнице, сжимая в одной руке револьвер, другой касаясь стены, д’Агоста заметил, что, когда он спустился ниже подвального уровня, каменные ступени стали влажными. Наверху виднелся только силуэт Бейли, сержант спускался, тяжело дыша и негромко ругаясь. По прошествии, казалось, целой вечности нога д’Агосты коснулась лестничной клетки. Люди стояли вокруг, затаив дыхание; потом его легонько коснулся Бейли.

– Что там было, черт возьми? – шепотом спросил лейтенант.

– Не знаю, – ответил тот. – Появился этот жуткий смрад, потом я кое-что увидел. Пару красных глаз. И выстрелил.

Д’Агоста посветил вверх. Видны были только тени да грубо обтесанный желтый камень. Запах все еще ощущался.

Лейтенант навел фонарик на группу и быстро сосчитал головы. Тридцать восемь человек, включая его и Бейли.

– Порядок, – прошептал он стоящим. – Мы в нижнем подвале. Я пойду первым, следуйте за мной по сигналу.

Д’Агоста повернулся и посветил на дверь. Черт, подумал он, этой штуке место в лондонском Тауэре. Почерневшая металлическая дверь была укреплена поперечными железными полосами. Когда лейтенант распахнул ее, в лестничный колодец устремился холодный, сырой, затхлый воздух. Д’Агоста пошел вперед. Услышав журчание воды, попятился и направил луч света вниз.

– Слушайте все, – сказал он. – Здесь течет вода, глубина примерно три дюйма. Идите вперед по одному, быстро и осторожно. По мою сторону двери две ступеньки. Бейли, пойдешь замыкающим. И, ради Бога, закрой за собой дверь.

Пендергаст сосчитал оставшиеся патроны, сунул их в карман, потом взглянул на Фрока.

– Вы провели отличное расследование, – сказал он. – Простите, профессор, что я усомнился в вас.

Фрок великодушно развел руками.

– Откуда вам было знать? К тому же самое важное звено обнаружила Марго. Если бы она не подвергла анализу упаковочные волокна, мы бы ничего не выяснили.

Пендергаст кивнул девушке, сидевшей на большом деревянном ящике.

– Блестящая работа. Мы охотно возьмем вас в криминалистическую лабораторию в Батон-Руже.

– Если только я отпущу ее, – сказал Фрок. – И если только мы выйдем отсюда живыми. И то, и другое в лучшем случае сомнительно.

– Притом если только я захочу уйти из музея, – сказала Марго и сама себе удивилась. Пендергаст повернулся к ней.