Деньги для киллера

— Чего ты от меня хочешь? — заорал Рахматулин, а я с удивлением поняла, что глупая Сонькина речь его достала.

— Жить дружно, вот чего. Скажи, что надо сделать, — сделаем. Молчать о трупах, хорошо, промолчим. И Глеб не вякнет, к Гретке он неровно дышит. Надо еще что — только скажи. Но и ты помоги. Ты же знаешь, что без тебя мы не жильцы. Не Оборотень, так Браун…

— С ним разберусь. Обещаю. Никто вас пальцем не тронет.

— Лады, — поднялся Глеб, — я ни во что не вмешиваюсь. Но если с Марго что случится, своего Оборотня можешь не ждать, я тебя сам пристрелю. — Он подхватил нас с Сонькой и повел к двери.

Машина Глеба была на стоянке возле моего дома.

— Я хочу с тобой поговорить, — сказал он, — садись в машину.

Сонька тоже полезла, но я ее шуганула.

— Мне совсем исчезнуть или подождать? — спросила она.

— Жди.

Сонька отошла к подъезду и замерла, грустная и терпеливая. Я села рядом в Глебом.

— Витька прав. Ты валяешь дурака, киска. Или ты знаешь обо всем гораздо больше, чем говоришь, или кто-то круто тебя подставляет.

— У меня тоже имеются кое-какие мысли. Первый раз я проснулась в 6.30. В комнате тебя не было. Только не говори, что двадцать минут ты сидел в туалете.

Он схватил меня за локоть, рванул на себя и сказал, задыхаясь от бешенства:

— Врешь. Глупая наглая ложь. Хочешь поймать меня на такой дешевке? Я согласился не заявлять в милицию по одной причине: ты в этой истории завязла по уши. Ты врешь Рахматулину, врешь мне, и вполне вероятно, врешь еще кому-то. Это плохо кончится.

— Возможно. Это хороший повод держаться от меня подальше. Что тебя держит?

Почему ты не ушел, как только почувствовал, во что влез?

— Потому что без меня тебе не справиться.

— О, Господи, мы знакомы всего три дня. Я должна поверить, что ты готов рискнуть жизнью ради женщины, которую едва знаешь?

— Готов.

— Рыцарство опять в моде?

— Вообще-то я тебя люблю.

— Здорово. И как я, по-твоему, должна отреагировать?

— Не знаю. Обрадоваться, наверное.

— Я обрадовалась. Честно. Давай встретимся, когда все кончится. Если ты захочешь, конечно.

— Что значит, когда все кончится?

— Когда я во всем разберусь.

— Ты всерьез думаешь, что сможешь…

Как ты себе это представляешь, интересно?

— Кое-какие соображения у меня есть.

— Ты дура, киска. Ты даже не понимаешь, во что вляпалась. Кем ты себя вообразила? Шерлоком Холмсом? И после этого ты хочешь, чтобы я оставил тебя одну? За кого ты меня принимаешь?

— Я не хочу, чтобы ты вмешивался, вот что!

— У меня есть предложение. Разумное.

Вы с Сонькой уезжаете, например, на Багамы. Там шикарные пляжи. Идет?

— Хорошая идея, мне нравится. Только ты едешь с нами. А если твой отпуск в последнюю минуту вдруг сорвется, останусь и я.

— Я тебя понял. Мне придется доказать, что я не верблюд. Так?

— Вроде того.

— Для этого я должен найти предполагаемых убийц предполагаемого покойника, найти психопата Оборотня и засадить их в тюрьму. Что ж, я согласен, если это единственный способ получить тебя.

— Не единственный. Достаточно отойти в сторону и подождать, пока все кончится.

— В жизни не слышал ничего глупее. Позволить тебе рисковать головой, а самому отсиживаться в сторонке? Нет, милая, хочешь ты этого или нет, я в деле.

— Катись, — сказала я, выходя из машины, — своим присутствием ты все усложняешь. Я нервничаю и понапрасну трачу силы.

— Идиотизм, — грустно заметил он.

— Идем, доктор Ватсон, — сказала я Соньке.

— Он что, еврей? — спросила она, семеня рядом.

— О, Господи… с чего ты взяла?

— Ну… Мне домой надо. Деньги за квартиру принесут.

— Я могу тебя проводить.

Большую часть пути Сонька пребывала в задумчивости, потом сказала, вздохнув:

— Гретхен, поторопиться бы надо!

— Куда? — не поняла я.

— Не куда, а просто. Как бы нас не опередили.

— Может, ты лучше на пальцах объяснишь, а?

— Ты дурака-то не валяй. Нам надо по-быстрому убийцу Большакова найти. Я правильно назвала фамилию типа, что возле моего амбара зарыт?

От неожиданности я присела.

— Как ты это себе представляешь?

— Откуда мне знать? Умная у нас ты.

Что-то Господь имел в виду, отвешивая тебе мозги. А мне небесную красоту, — хохотнула она.

— Софья, — вздохнула я, — ты меня переоцениваешь.

— В самый раз. Мужикам мозги вкручивай, а я тебя знаю как облупленную, уж ежели ты во что вцепилась… что твой доберман.