Здравствуй, груздь!

— Мама, ты иди, а мы сейчас!

Мария Дмитриевна пожала плечами и вышла из комнаты, а Мака ткнулась лицом ему в грудь. В глазах стояли слезы.

— Федя, ты жалеешь, что сделал мне предложение, да?

— Что за чушь. Мака, солнышко?

— Но почему же ты согласился?

— Потому что не хочу портить отношения с твоей родней — это раз, а потом — на что я, собственно, согласился? Отложить регистрацию? Так если б мы подали заявление, нам все равно дали бы какой-то срок на размышления…

— Ты не хочешь на мне жениться?

Боже, как он ненавидел все эти разговоры, требующие каких-то заверений, обещаний, даже клятв…

— Хорошо, раз ты сомневаешься во мне, давай завтра утром пойдем в ЗАГС и подадим заявление.

Только никому про это не скажем. И назначим свадьбу после Нового года.

— Правда? — просияла Мака.

— А что тут такого? Мы же все равно будем вместе, и даже если твой папа забракует меня, это ничего не изменит, разве не так?

Мака всхлипнула и прижалась к нему, благодарная и счастливая, а его охватила жуткая тоска.

— Ну а теперь чего ты ревешь? — грустно улыбнулся он, гладя ее рыжие кудряшки.

— Теперь от счастья!

— И слава богу!

* * *

Они сидели за изысканно накрытым столом, Жанна Эдуардовна смотрела на Федора весьма одобрительно, ее вторая дочь, Елена Дмитриевна, с мужем пытались вовлечь Федора в литературные беседы, а Алина как-то странно кривила губы. Но надо отдать должное кулинарным талантам хозяек — Федор Васильевич с удовольствием ел все, что ему предлагали, и тоска мало-помалу отступала.

— Это мясо приготовила. Мака! — сообщила Жанна Эдуардовна.

В дверь позвонили.

— Наверное, Геля, я открою! — бросила, вставая из-за стола, Мария Дмитриевна.

Федор Васильевич напрягся. И действительно, в дверях появилась Ангелина с изящным букетом в руках. Она была одета более чем скромно — узкая юбка до колен, тонкий голубовато-серый пуловер, похоже даже мужской, но выглядела безупречно элегантно. Лицо у нее было усталое. А в ушах сережки, те самые.

Ее посадили как раз напротив него.

— Извините, я никак не могла вырваться раньше.

Поздравляю! — Она улыбнулась ему и Маке:

— Когда свадьба?

— Когда приедет папа! — радостно сообщила Мака и слегка прижалась к нему, словно говоря: это для них, для стариков, а мы все сделаем по-своему.

Он старался не смотреть на Ангелину и хотя лодыжек сейчас не видел, но у нее оказались еще и удивительно красивые руки с длинными, тонкими пальцами, а ее хрипловатый голос, особенно когда она его понижала, вызывал в нем совершенно непозволительную вибрацию. Куда ты, кретин, смотрел?

Прав Владька, я ничего не понимаю в женщинах.

Но она уже немолодая, вон сколько в волосах седины, и она почему-то их не красит, но ей это даже идет. Однако в жены она не годится, решительно не годится. Только в любовницы… А почему бы, собственно, и нет? Она, кажется, одинока. Во всяком случае, постоянного мужчины, с которым можно было бы прийти в гости к близким друзьям, не наблюдается. А что, надо попытаться… Но как же Мака? А нормально, ничего Маке не будет, если действовать осторожно. Мака — его будущая жена. Молодая, готовая за него в огонь и в воду, и если быть осмотрительным, она никогда ничего не узнает. А Ангелину надо утешить, небось несладко быть одной. Она слишком властная и деловая, мужики ее боятся и обегают за версту. Но мне-то бояться нечего, и мне плевать на ее властность. Будет зарываться — прости-прощай.., у меня есть Мака! Главное — всегда об этом помнить.

* * *

Что за мерзость, думала Ангелина, как можно на собственной помолвке так пялиться на другую женщину? Хорошо, что Мака сидит рядом с ним и от счастья ничего не замечает, но другие ведь могут заметить. Жанна Эдуардовна, например, или Алина.

Надо поскорее сматываться, но неудобно, я ведь только пришла.

Она полезла в сумочку за сигаретами и не успела еще достать зажигалку, как Федор уже протягивал ей огонек. Она прикурила, благодарно кивнула и с наслаждением затянулась.

Как красиво и элегантно она курит, господи, и почему я ничего не заметил там, во Франкфурте, а теперь уже поздно… Плохо, что она работает вместе с Макой, невозможно, например, встретить ее с работы. Какое-то дурацкое наваждение, издевка судьбы… Когда я нашел жену — прекрасную, милую, нежную, мне вдруг попадается на глаза эта стерва.

Она типичная стерва, иначе разве могла бы руководить издательством и выжить в наших условиях? Зачем она мне? Не знаю, знаю только, что хочу ее… Раз в сто сильнее, чем Маку… Бедная, я еще на ней не женился, а уже изменяю. Пока в мыслях только, но…