Зеркало для невидимки

«Если по цирку уже прошел слух, что мне что-то известно и я пытаюсь сама здесь что-то раскопать, естественно, я должна возбуждать у них любопытство», — подумала она. Но тут же усомнилась: а насколько верно запущен этот призрачный механизм слухов? Мало ли что там Никита говорил, мало ли что они там планировали. В реальности все может оказаться совершенно вне запланированных рамок.

И вообще…

Она вспомнила свой разговор с Колосовым. «А что конкретно мне надо будет делать там, в цирке?» — спросила она его прямо. Ответ получила весьма неопределенный: действуй по обстоятельствам. Веди себя спокойно. Если кто-то попытается выйти с тобой на контакт — пойди навстречу. Наблюдай, слушай, смотри.

Ничего себе наблюдай! За кем? Катя оглядела манеж. Сколько же народа! За этим вавилонским столпотворением сразу?

— Екатериночка, вы вот спрашивали меня в прошлый раз о наших заслуженных работниках, ветеранах манежа — для статьи. Вот, прошу познакомиться — Теофил Борисович Липский. Наш старейший артист.

Снова Воробьев! Как он неслышно подкрадывается, этот старичок! И когда это она интересовалась у него о ветеранах? Ах да, плела что-то. Надо же было понатуральнее соврать, разыгрывая из себя дотошную репортершу.

Воробьев подвел ее к Липскому. Тот сидел на бархатном барьере, окружавшем манеж. Возле него толпились молодые артистки. Многих Катя узнала — акробатки из икарийских игр. Тут же рядом в проходе стояла детская коляска, в ней годовалый ребенок.

Одна из девушек склонилась к нему, взяла на руки.

Малыш смеялся взахлеб, тянулся к Липскому.

— Богатырь, — тот игриво пощекотал его пальцем, — Майечка, он — вылитая ты. Ах ты, мой красавец… Здравствуйте, здравствуйте. А мы, Паша, уже знакомы с этой очаровательной девушкой. Виделись, встречались при обстоятельствах, увы, весьма печальных. — Липский со вздохом обернулся к Воробьеву и Кате. Закивал с грустной улыбкой. А ей, вмиг насторожившейся, почудилось, что он как-то по-особенному, зловеще выделил слово «встречались».

— Вы к нам, смотрю, зачастили что-то, — сказал он все с той же улыбкой, когда Воробьев, отвлеченный каким-то срочным делом, покинул их. — Так долго работаете над очерком. За это время, милочка, материала на целую книгу можно собрать.

Катя присела рядом с ним. Ах так, иронизируешь… Что ты хочешь этим сказать? На что намекаешь, Липский-Ростов?

— Я и собираю, — ответила она елейно. — Я и не подозревала, что так заинтересуюсь вашим замечательным цирком. Сначала я рассчитывала сделать серию очерков для субботнего приложения «Отдыхай с нами». Но потом, после известных вам событий, решила, что уместнее будет сделать репортаж для криминальной хроники.

— Вы заинтригованы убийствами? — Липский покачал головой. — Ну конечно. Такая молодая, энергичная красивая журналистка… А в милиции вы не пытались что-нибудь разузнать?

— Меня допрашивали, — лаконично ответила Катя. — Так же как и всех ваших артистов. И смотрели на меня там как на врага. Словно это я всех прикончила.

— Ну конечно, конечно… И вы с нами за компанию попали в ужасный переплет. Так о чем же вы хотели со мной побеседовать?

— Оставим в стороне трагические события. — Катя, лихорадочно собираясь с мыслями, пошарила в сумочке, вытащила блокнот. — Я внимательно посмотрела вашу программу. Очень интересно. Почти каждый вечер у вас полный аншлаг. Но мне все же непонятно.., вот эти номера, репризы — как они возникают? Экспромтом или же существует какой-то общий режиссерский замысел?

— О, это сложный вопрос. — Липский достал сигареты, предложил Кате, она отказалась. Курил он очень элегантно и как-то старомодно. — Вас интересует, как формируется программа? Знаете, хорошие номера, хорошие репризы не стареют, как классические пьесы. Но тут много зависит и от таланта исполнителя. Настоящий артист даже в старый заезженный номер внесет свежую, оригинальную идею. Но чаще, к сожалению, случается наоборот. Повторяя репризы великих мастеров, некоторые, особенно наша молодежь… Да вот, кстати, вам наглядный пример, — с брезгливой миной он кивнул на манеж.

Там как раз в этот момент появился Роман Дыховичный. Без грима, в мятом спортивном костюме.

С ним был и Гошка. Дыховичный был вооружен бутафорским луком. Гошка тащил корзинку с яблоками. Номер Катя узнала без подсказки — «Стрелок Вильгельм Телль». И в кино, и в цирке она видела его раз сто.

— Вообразили, что смогут повторить, как это делали Никулин и Шуйдин. Боже, спаси нас грешных, — тихо простонал Липский. — Игоречек, мальчик мой, почему такое испуганное, напряженное выражение лица? — крикнул он вдруг громко.