Там, где лес не растет

От котла поднимался упоительный запах. Алавзора поднесла к губам черпак, проверяя, готово ли хлёбово. Коренга ощутил, как рот наполняет слюна. Он даже не сразу обратил внимание на троих вооружённых людей, уверенно шагавших к ним между кострами.

А те подошли и остановились, и старший, кряжистый, седовласый, с красной рожей могучего забулдыги, ткнул в сторону молодого венна ратовищем^[50] короткого копья.

– Ты! – рявкнул он так, словно только что уличил Коренгу самое меньшее в покраже. – С нами пойдёшь!

Торон с глухим рыком взметнулся на ноги. Никому не было позволено кричать на хозяина или тыкать в него палкой! Копьё в руках сердитого воина мгновенно перевернулось к зверю желйзком^[51]. Но ещё быстрей, непонятно как, между ними поднялся Шатун. Эория отстала всего на долю мгновения, только потому, что сидела к подошедшим спиной. У другого плеча Шатуна встала Тикира. И даже знатная «стряпуха» перехватила черпак, будто собираясь плескать в кого-то горячим. Они заслонили собой ошалевшего, напуганного и благодарного Коренгу, которому только и осталось схватить Торона за ошейник покрепче держать.

– С дороги! – взревел воин с копьём.

– А ты всё такой же, Кайрагелл, – неожиданно спокойно и вроде даже насмешливо проговорил Шатун. – Лужёная глотка и бездонное брюхо. Сорок лет Альпину служишь, а простой вещи так и не уразумел. Если он велел кого привести, не обязательно же взашей волочь…

Копейщик крутанулся к нему, привычно намереваясь смести со своего пути нечаянную помеху. Шатун не двинулся с места, но все руки с оружием вдруг опустились.

– Ой, – как-то вполне по-бабьи выговорил воин. Всплеснул руками и… взял бухнулся перед Шатуном, да не на одно колено, как Перекат перед Эорией, а на оба. – Да как же это… Во имя Остывших Углей, засунутых кому не надо неизвестно куда… Господин мой Баерган, не может же быть, чтобы это в самом деле ты к нам вернулся? Да облепит меня Мокрая Зола и завяжет мне что не надо узлом… радость-то какая!

Оба его спутника последовали за старшиной на колени, и от соседних костров стали оглядываться.

Шатун вздохнул. Кажется, он предпочёл бы, чтобы его подольше не узнавали. Он спросил:

– Зачем брату понадобился этот человек?

«Брату?..» Коренга таращил глаза, до него, как и до всех, медленно доходило, чьим братом в действительности оказался Шатун. Только госпожа Алавзора чуть улыбнулась, опуская черпак в котёл. В её улыбке странным образом смешались лукавство и грусть. Уж конечно, она давно признала человека, которому двадцать лет назад собиралась согреть брачные войлоки. А теперь тропка, по которой они несколько дней шли об руку, снова прибежала к порогу привычной, устоявшейся жизни. И обоим не очень-то хотелось переступать этот порог, да что сделаешь?

– Он… того, – ответил Кайрагелл. – Прибежал человечишко, весь словно лишаем побитый, и давай сказывать, будто объявилась диковина: паренёк с крылатой собакой. Ну, государь и велел привести… Покажу, говорит, своему арранту учёному, позабавлю, уж больно тот до таких диковин охоч… Радость-то, радость какая, господин Баерган…

«Лишаем побитый?.. Крадун! – сообразил Коренга. И мысленно сжал кулаки: – Ох, встречу, не пожалею…»

– Тебе, Кайрагелл, равных нет на потопе да на пожаре, – усмехнулся Шатун. – Ну, ещё за выпивкой в кабаке. Если б ты при всём том с мирным народом не как с ворьём разговаривал… да тебя, видно, уже не переделаешь. Что ж, пошли.

ГЛАВА 39

Государь Альпин

Братья оказались на диво похожими. Разве что у старшего, некогда беспутного, лицо было широкое и сильное, а у младшего – тонкое, точёное, резкое. А так черты казали себя одни и те же. И ещё: у обоих в мельчайшей игре этих черт, в движении губ некоторым образом угадывалась непреклонная воля. Только у государя Альпина наследную силу проявила и отточила доставшаяся ему власть над целым народом, а у Шатуна она пребывала как бы под спудом, таилась, точно искра в кремне. Он сумел обрести всего лишь власть над собой; но кто скажет, что даётся трудней?

Коренга по глупости ждал, что повелитель Нарлака будет сидеть на высоком стольце в окружении сановников и верной дружины – и с того позолоченного стольца творить суд и расправу. Ничуть не бывало. Если бы Кайрагелл, оглядевшись и окликнув кого-то, не подвёл Шатуна со спутниками к человеку в самой простой одежде, умывавшемуся возле ручья, молодой венн нипочём не догадался бы, что это и есть государь. Верней, догадался бы, конечно, но с запозданием, когда тот уже выпрямился и явил осанку и стать, надлежащие вождю.

---

50 Ратовище – черенок, древко.

51 Желйзко – наконечник копья.