Дайвинг для крокодила

Вот оно что! Выходит, Нинусик не добровольно раскаялась. А, так сказать, по принуждению. Под давлением веских улик.

– Рады слышать, что ты одумалась! – сухо произнесла Кира. – А теперь проваливай!

– Простите меня!

И Нинусик повалилась на колени.

– Простите!

– Эй! Ты чего? – испугались подруги. – Встань немедленно!

– Не встану!

– Что за комедия?

– Перестань дурочку валять! Поднимись на ноги!

– Не поднимусь!

– Ах, так!

Подруги, переглянувшись, подступили к Нинусику с двух сторон и легко подняли ее маленькое тельце. Но и Нинусик оказалась не промах. Она поджала ноги и висела в таком состоянии. Пришлось бабе Клаве выпрямить колени Нинусика. И только тогда подруги смогли удержать ее в вертикальном положении.

– Вот так!

Но стоило им оставить Нинусика, как та снова повалилась на колени.

– Умоляю! Помогите!

– Что за цирк?!

– Помогите!

– Да чем мы можем тебе помочь?

Нинусик моментально перестала реветь. Посмотрела на подруг сверкающими глазами и заявила:

– Найдите убийцу моего мужа!

– Что? При чем тут мы?

– Найдите! Вы это можете!

– С чего взяла?

– Сами рассказывали, как вы ловко умеете такие дела расследовать.

– Нам просто везло!

– И на этот раз повезет! Помогите!

– Мы своего кота найти не можем.

– Не то что убийцу твоего мужа!

– Помогите! Умоляю!

И Нинусик сделала попытку улечься на пол. Допустить, чтобы на их три дня не метенном полу валялась чистенькая, вся из себя всегда такая гламурная Ниночка, подруги не могли. Это вызывало в них подсознательный эстетический протест. Это было невыносимо! И они воскликнули:

– Хорошо! Сделаем, как ты хочешь. Только встань!

Нинусик мигом прекратила истерику. Поднялась на ноги, деловито отряхнулась и посмотрела на подруг:

– Так что? Я могу быть спокойна? Вы найдете убийцу моего мужа?

– Попытаемся! – буркнула Кира.

– Тогда я вам скажу, к кому надо обратиться, чтобы начать поиски!

И Нинусик подскочила к столу.

– Ой, а что это вы такое вкусное едите?

– Кашу. Рисовую. Будешь?

– Да! Два дня во рту маковой росинки не было!

Баба Клава плюхнула ей на тарелку внушительную порцию каши. Но подруги заметили, что ни орехов, ни изюма почти не добавила. Хотя подругам положила в избытке. Этим она хотела выразить свое отношение к Нинусику. Мол, накормить голодного – это ее долг. И она его выполнит, потому что совесть имеет. Но вот баловать вкусностями неприятную ей бабенку, пусть даже та и вдова и нуждается в сочувствии, баба Клава не собирается. Это уж дудки!

Но Нинусик ничего не заметила. И с аппетитом принялась наворачивать кашу. По мере того как тарелка пустела, Нинусик веселела и розовела.

– Вкуснятина! Оказывается, я была просто голодная. А думала, что умираю от горя!

Дождавшись, когда Нинусик утолит свой голод, подруги приступили к ней с расспросами.

– Что ты знаешь о случившемся?

– Ничего!

– Хм. А как же ты хочешь, чтобы мы нашли убийцу Федора?

– Но я знаю, кто может об этом что-то знать!

– И кто?

– Анатолий Артемович!

– Кто это?

– Отец.

– Чей отец?

– Федора.

– Другими словами, твой свекор?

– Ну да.

Слова приходилось вытягивать из Нинусика чуть ли не клещами. И подруги на нее за это даже рассердились. Является к ним, просит о помощи. А сама!

– Ни мычишь ни телишься! Ничего не рассказываешь!

– Девочки, просто у меня с Анатолием Артемовичем не очень хорошие отношения, – залепетала Ниночка. – Даже совсем нехорошие. А попросту говоря, мы друг друга терпеть не можем!

– Это еще почему?

– Почему он меня ненавидит, я не знаю. А я его не люблю, потому что он жадина, хам и сквалыга.

– Так уж?

– А вот представьте себе! Живет себе бирюком один-одинешенек, ни жены у него, ни других расходов. Богатый, одним словом, ужасно. И все равно квартиру в городе сдает, а сыну жить негде.

– Совсем негде?

– Мы с Федором как поженились, так все время у меня жили!

– Но у тебя же три комнаты!

– Ну и что? – пожала плечами Ниночка. – Мы бы мою квартиру сдать тоже могли. И отлично бы жили в квартире Федора! А те денежки мне бы и самой пригодились. Очень мне нужно, чтобы их Анатолий Артемович себе присвоил.

Вспомнив про обиду, Ниночка всерьез завелась. У нее даже щеки покраснели. Подруги и раньше знали, что Ниночка немножко, как бы это помягче сказать, сребролюбива. И единственное, что могло задеть ее до слез, были материальные потери. Все остальное в жизни она воспринимала довольно легко.