– Это точно, ничего не сделаешь, – мрачно подтвердил Чистяков. – Не разводиться же с тобой, бестолковой.
Наутро оказалось, что в редакцию позвонили еще четырнадцать женщин. Настя схватилась за голову.
– Ты представляешь, сколько их было, писем этих? – сказала она Леше, который к утру уже забыл о своей обиде. – Ведь позвонили только те, кто читает «Криминальный вестник». Или их знакомые читают, которые знают про эти письма. А сколько ж их было на самом деле! Подумать только, сколько крови эта сволочь людям попортила!
Коротков и Селуянов от таких известий впали в транс.
– Аська, может, вернешься? – уныло спросил Юра. – Все равно ведь не отдыхаешь, а работаешь. Прерви отпуск, а?
– Так все равно ведь не отдыхаю, а работаю, – возразила ему Настя. – Какая разница-то?
– Еще какая. Когда ты на работе, я к тебе без зазрения совести хожу и требую начальственным тоном, чтобы ты мне давала советы. А так я вроде бедного родственника, стою на пороге с протянутой рукой и клянчу хлебушка. Мне неудобно.
– Перестань, – рассердилась она. – Что ты выдумываешь! Ты и без моих советов все знаешь. Ты загсы запросил?
– Угу. Знаешь, куда они меня послали?
– Догадываюсь. А что они предлагают взамен?
– Списки всех, кто подал заявление, и тех, кто зарегистрировался. Это у них в компьютере есть. А сличать сами будем.
– Ну и ладно, – обрадовалась Настя. – Так даже проще.
– Чего проще-то? – хмуро буркнул Коротков. – Ты представляешь, какой длины эти списки за три года?
– Без разницы, хоть в десять тысяч миль. Только скажи, чтобы вместе с распечатками дали дискету. Я дома на своем компьютере все обработаю. Программу написать – полчаса, а машина сама выдаст все фамилии, которые есть в одном списке и отсутствуют в другом.
– Аська, ты – голова! – обрадовался Коротков. – А говоришь, что я без твоих советов справлюсь. Куда мне. Кстати, ты обещала объяснить, зачем тебе эти сведения. Чего-нибудь придумала залихватское?
– Не знаю, Юрик, может, это очередной бред получится, но мне показалось, что если мы имеем дело с больной психикой, то это может оказаться женщина, у которой внезапно расстроилась свадьба и она на этой почве сдвинулась. Ненавидит всех невест. Пишет им мерзкие письма. Болезнь прогрессирует, вот и до убийства дело дошло.
Она снова встретилась с Антоном, и они отправились объезжать очередные жертвы любителя эпистолярного жанра. Часть женщин письма сохранили, и все они были как две капли воды похожи на те, которые они уже видели.
– Знаете, я была уверена, что это письмо написал мой сын, – сказала одна из женщин. – Я видела, он был против, чтобы я выходила замуж.
– Почему? Ему не нравился ваш жених?
– Да нет, просто он сильно привязан к отцу и все надеется, что мы снова сойдемся.
– Но вы у сына спрашивали?
– Нет. Я не стала выяснять отношения с ним, мужества не хватило. Сделала вид, что ничего не случилось. А сейчас думаю, может, не надо было мне замуж выходить. Сын совсем замкнулся, со мной почти не разговаривает, а в присутствии мужа вообще молчит. Не любит он его. Да и я к нему строже стала, была уверена, что письмо он написал… В общем, мужа приобрела, а сына, кажется, потеряла.
Она тихонько заплакала.
– Пятнадцать лет, возраст трудный, сами знаете. Не надо мне было…
– Теперь все разъяснилось, – сказала Настя. – Теперь вы знаете, что это не он написал письмо. Может быть, вы сумеете восстановить отношения, если постараетесь. Ведь мальчик оказался лучше, чем вы думали.
– Нет, – женщина вытерла слезы. – Уже ничего не поправить. Он так отдалился от меня, стал совсем чужой. Все из-за этого письма проклятого.
Настя долго не могла успокоиться после этого разговора. Уже поздно вечером, возвращаясь домой, она снова вспомнила несчастную женщину, у которой испортились отношения с пятнадцатилетним сыном.
– Все-таки до чего же мерзкий нрав должен быть у человека, который это делает, – сказала она Антону. – Ведь судьбы людям калечит. Неужели ему их не жалко?
– А вы обратили внимание, что у каждого есть свой скелет в шкафу? – заметил Антон, не отрывая взгляд от дороги. – Ведь ни одна из девятнадцати не заявила в милицию, ни одна не удивилась. У каждой было что-то в прошлом или в настоящем, что позволяло ей думать, будто она знает автора письма. Прелестный социологический эксперимент получился, правда? Девятнадцать случайных попаданий – и ни одной без греха.