Закон трех отрицаний

В юности Люба не совсем понимала слова матери и в глубине души считала, что Зоя Петровна просто ищет, чем бы ее утешить, чтобы девочка не страдала от собственной обыкновенности и заурядности рядом с такой звездой, как старшая сестра Анита. Став старше и научившись смотреть на себя со стороны, она поняла, о чем толкует мать. Да, действительно, уж что-что, а любить людей Люба Кабалкина умеет, этого у нее не отнять.

Мудрая мать, променявшая карьеру киноактрисы и статус супруги знаменитого мужа на любовь, знала, о чем говорила. Люба радовалась каждому новому знакомству, радовалась, когда открывала в человеке хоть какое-то достоинство, радовалась, что можно радоваться этому достоинству, наслаждаться им, любить его. А раз любить, то прощать все, что достоинствами не является. Ей было легко хорошо относиться к людям. Она любила всех уже заранее, ни в ком не видя врага, ни от кого не ожидая неприятностей или подвохов, и было все это настолько искренним, настолько настоящим, неподдельным, что никому и в голову не приходило делать ей гадости или подлости. Своей открытостью и готовностью любить Люба вызывала к себе только доброе расположение.

И вдруг это чувство стыда… Вылезшее из каких-то неведомых темных глубин подсознания, оно отравляло ей жизнь, вынуждало лгать, скрывать, изворачиваться. Боже мой, никогда в жизни она не стыдилась своих чувств и поступков, она никогда не боялась ни в чем признаваться, потому что любила людей и была уверена, что все они умные, добрые, все понимающие, они поймут ее и не станут осуждать, ведь они относятся к ней с такой же любовью, как и она сама. Ей и в голову не приходило стесняться того, что она родила двух детей от разных мужчин, ни с одним из которых не состояла в браке. Отцов своих мальчиков она искренне любила и полагала, что этим все сказано.

И Люба никогда, ни одной минуты не комплексовала из-за того, что она не такая красивая, не такая умная и одаренная, как ее старшая сестра. Она не стремилась быть похожей на Аниту, не пыталась ей подражать и, уж конечно, не завидовала. Она просто любила ее.

Но все-таки появилось в ее жизни то, в чем ей признаваться было стыдно.

Да, у нее есть проблема. Но к работе это не имеет никакого отношения, поэтому ни к какому кинезиологу она не пойдет.

Так решила Люба Кабалкина в конце августа.

А потом начало происходить что-то невероятное. Невозможное. Такое, с чем она не могла справиться.

И вот теперь она сидит в своей машине, не в силах пошевелиться, тупо смотрит на приборную панель и не понимает, что ей делать.

* * *

У Харченко оставалась последняя соломинка, за которую можно было попробовать ухватиться. Отведенный ему срок становился все короче, его конец приближался с катастрофической скоростью, а решение проблемы все не находилось. Где взять семьсот тысяч? Или – как вариант – как уклониться от необходимости платить? Он прикидывал и так, и эдак, но ничего путного не придумывалось. А те четверо постоянно попадались ему на глаза, и утром, когда он выходил из дома, и вечером, когда возвращался со службы. Дескать, мы о тебе не забыли, и не надейся.

И он позвонил.

– Я уже не спрашиваю, как это могло произойти, – начал он, стараясь быть спокойным и выдержанным. – Теперь это не имеет значения. Речь о другом.

– О чем?

– Помоги мне, пожалуйста. Ты можешь.

– Каким образом?

– Мне нужны деньги. Газета не хочет платить по мировому соглашению, они требуют деньги с меня. А где их взять? У меня столько нет.

– Ты собираешься просить у меня денег?

– Да. Ты ведь можешь, я знаю… Пожалуйста.

– К сожалению, я не могу тебе помочь. Это слишком большая сумма.

– Я верну, честное слово! Я же прошу только в долг.

– Да? И с чего ты будешь отдавать, интересно? Продашь квартиру, мебель, одежду, машину? Или у тебя есть еще какое-то имущество? Так продай все это уже сейчас, отдай деньги и спи спокойно.

– Послушай… Нам нужно встретиться.

– Я не могу. У меня очень много дел.

– Но нам нужно поговорить! Нам срочно нужно встретиться и обо всем поговорить!

– Нам не о чем говорить. Всего доброго.

Вот так. Последняя соломинка с оглушительным хрустом сломалась прямо в руках. Ну уж нет, не на такого напали! Никто не может безнаказанно заявлять ему, Владимиру Харченко, что «нам не о чем говорить». Этот номер не пройдет. Его подставили, и тот, кто это сделал, заплатит за все.