За все надо платить

– Вы что! – с презрением фыркнула маленькая хозяйка. – Он мой папа.

– Так ты, может быть, спросишь у папы, можно ли мне войти?

– А зачем?

– Мне нужно с ним поговорить.

– А о чем?

Настя начала терять терпение.

– Скажи, пожалуйста, а мама дома? – спросила она.

– А зачем вам мама? – последовал вопрос, которого вполне можно было ожидать.

– Попрошу у нее разрешения войти, если ты не пускаешь меня в дом.

Из глубины квартиры послышался хриплый простуженный голос:

– Машенька! Кто пришел?

– Тетя Настя! – оглушительно звонко откликнулась девочка.

– Константин Федорович, я к вам, – тут же встряла Настя, поняв, что пора брать инициативу в свои руки, иначе препирательства с осторожной Машенькой могут слишком затянуться.

Через минуту она уже была в квартире, сидела на кухне вместе с больным дядей Костей, а в чашке перед ней дымился крепкий ароматный чай. Константин Федорович оказался щуплым невысоким мужичком с обширной плешью и угрюмым лицом. Настя, ориентируясь на «дядю Костю», как его назвал молодой водитель, думала, что это связано с большой разницей в возрасте. Но теперь, глядя на его лицо, понимала, что в слово «дядя» вкладывалось чуть насмешливое уважение к человеку, который во всем стремится к порядку, не терпит нарушений и чувствует себя всегда правым. Такие люди, она знала, бывают невероятно занудливыми и дотошными, но в то же время порядочными и очень добрыми.

– Вы не обижайтесь на Машеньку, – извиняющимся тоном говорил хозяин. – Их в школе так пугают ворами и грабителями, что она запросто никому не открывает.

– Это хорошо, – похвалила Настя. – Лишняя предосторожность никогда не помешает, особенно когда она дома одна.

Она с любопытством разглядывала хозяина квартиры. Он выглядел лет на пятьдесят, и было странно думать, что у него такая маленькая дочка.

– Константин Федорович, – начала она, – вы не помните темный «Москвич», который три дня назад стоял прямо на остановке напротив грузинского ресторана?

– Ну, слава богу, – хрипло закашлялся дядя Костя, – наконец-то на них управу нашли. Совсем совесть потеряли, правила будто не для них писаны, паркуются где ни попадя.

– Значит, помните? – обрадовалась Настя.

– А то. В первый раз подъезжаю – стоит, придурок, другого места ему нет. Я ему сигналю, мол, подай вперед, дай с остановки выехать. Он проехал несколько метров вперед, а потом гляжу в зеркало, он опять назад подался. Через полчаса или минут, может, через сорок я снова к этой остановке подъезжаю, а он стоит! Нет, ну вы подумайте! И опять встал так, что мне не выехать. Ну, тут уж я со злости и номер его запомнил. Мы, водители, на лицо-то не смотрим, для нас номер – визитная карточка. Думал, если в третий раз будет тут стоять, когда я подъеду, не поленюсь, выйду и ГАИ вызову. Таких наглецов учить надо.

– Надо, – согласилась Настя. – А номер не забыли?

– М 820 ЕВ.

– А водителя не разглядели?

– Нет. Я ж не знал, что понадобится. Номер есть – этим все сказано.

– Конечно, если за рулем хозяин машины. А если нет?

– Так она что, ворованная? В угоне?

– Не знаю, проверять будем. Но вам, Константин Федорович, огромное спасибо. Вы даже не представляете, как много вы для меня сделали.

– Да чего же я такого особенного сделал-то? – удивился дядя Костя. – Номер только запомнил.

– Хотите, правду скажу? – внезапно спросила Настя.

Она и сама бы, наверное, не смогла объяснить, отчего ей вдруг захотелось сказать правду этому простуженному, небритому, угрюмому дяде Косте. Может, оттого, что он был неравнодушным.

– Понимаете, человек, который сидел в машине, меня фотографировал, а сегодня прислал эти фотографии ко мне на работу. Теперь у меня неприятности, но я хочу его найти, чтобы спросить: а зачем он это сделал?

– На работу прислал? – удивленно переспросил дядя Костя. – Для чего? Он вас с любовником, что ли, застукал?

– Если бы с любовником, тогда бы он снимки мужу послал, а не начальству моему.

– Тогда я не понимаю. В этих снимках что-то неприличное? Что можно сфотографировать на улице такое, чтоб у человека неприятности были?

– А я вам объясню, Константин Федорович. Я хочу поймать и вывести на чистую воду одного крупного преступного деятеля. Для этого мне нужно было получить кое-какую информацию. А у кого я могу получить такую информацию? Только у преступников. Вот я с одним из них и пошла в ресторан, овцой прикинулась, чтобы выведать то, что мне нужно. А теперь мои начальники собираются меня уволить за связь с преступным миром. За коррупцию, одним словом. Понятно?