За все надо платить

– Вот гад! – от души крякнул шофер. – Я прямо как чуял, что этот водитель – сволочь. Жалко, не вылез тогда, ГАИ не вызвал. Может, он бы уехал, не успев вас сфотографировать.

– Да нет, дядя Костя, не жалко, наоборот, хорошо, что вы его не тронули.

– Это почему же?

– А потому, что сфотографировать меня он все равно успел бы, но тогда я бы вас не нашла и номер его машины не узнала. Понимаете, среди фотографий была одна, по которой точно видно, что он снимал из машины. Я пошла к ресторану и нашла то место, откуда велась съемка. Оказалось, что это прямо в двух метрах от остановки. Вот тогда я и стала искать водителей «театрального» маршрута. И вас нашла. А вы номер вспомнили. Если бы он не успел сделать именно этот снимок, я бы так ничего и не узнала. Так что все к лучшему.

– Ну, если так, – закивал Константин Федорович, – тогда конечно. Все-таки жалко мне вас.

– Почему? – рассмеялась Настя.

– Вы такая худенькая, бледненькая, с виду болезненная. У какого мерзавца на вас рука поднялась? Это ж все равно что ребенка обидеть, вот хоть Маняшку мою. Все едино. Женщину обижать – последнее дело.

– Спасибо вам, – тепло сказала она, чувствуя, как в груди поднимается волна благодарности к этому простому угрюмому мужику. – А за меня вы не переживайте, я только с виду хлипкая, а так – ничего еще, крепенькая.

Из квартиры Константина Федоровича Настя дозвонилась до Короткова и попросила его найти сведения о хозяине темно-синего или черного «Москвича» М 820 ЕВ. На работу возвращаться было поздно, да и незачем, учитывая утренние события. Она распрощалась с дядей Костей и его бдительным чадом и поехала домой.

Ее удивила огромная толпа пассажиров на платформе метро на «Киевской», где она делала пересадку на свою ветку. Оказалось, что по техническим причинам поезда на арбатско-покровской линии идут с увеличенным интервалом, который вместо обычных полутора минут растянулся аж до двадцати. Голос, доносящийся из громкоговорителя, настоятельно советовал пассажирам пользоваться наземным транспортом, но Насте этот совет никак не годился – до «Щелковской» наземным транспортом она бы добиралась до утра. Поэтому она терпеливо ждала поезд, предусмотрительно пристроившись прямо перед солидным мужчиной с внушительным животом. На лице у мужчины была написана такая ярая решимость вбиться в переполненный вагон, что Настя не сомневалась: он будет переть с мощью разгневанного слона и втиснет ее в поезд, даже если чисто теоретически это будет казаться невозможным. Так и вышло. На первый взгляд в вагонах подошедшего наконец поезда не было ни одного свободного сантиметра, но дядечка с животом свою функцию выполнил добросовестно и Настины надежды оправдал.

В вагоне было душно, и очень скоро Настя почувствовала знакомое противное головокружение и легкую дурноту. У нее были слабые сосуды, и духоту и давку она переносила плохо. В обычной ситуации она в таких случаях выходила из поезда на ближайшей станции и отсиживалась на скамеечке на прохладной платформе, дожидаясь, пока дурнота отступит. Но сейчас она боялась рисковать. Поезда ходили редко, а второго «живота» может и не подвернуться. Она решила терпеть.

После «Измайловского парка» толпа несколько поредела, и Насте удалось свободно вздохнуть. На «Щелковской», когда она уже поднялась по лестнице в подземный переход, она услышала сзади:

– Девушка! Девушка в голубой куртке!

Она обернулась и увидела женщину средних лет, которая делала ей какие-то знаки.

– Вот. – Женщина протянула ей кошелек. – Вы обронили.

Настя с удивлением взяла кошелек. Как она могла его обронить? Как он мог выпасть из застегнутой на «молнию» сумки?

– Спасибо, – растерянно сказала она женщине и стала засовывать его обратно, все еще не понимая, что произошло.

– А у вас еще что-то выпало, – заметила глазастая дама. – Вон, сигареты.

Настя опустила глаза и увидела прямо у себя под ногами пачку сигарет. Она судорожно провела рукой по дну сумки. Так и есть, дно разрезано чем-то острым. Только этого не хватало! Она отошла в сторонку, поставила сумку на пол, присела рядом на корточки и стала проверять содержимое. Главное – удостоверение. Слава богу, оно оказалось на месте – в застегнутом на кнопку внутреннем карманчике. Кошелек и удостоверение уцелели, а все остальное уже не так важно. Но странный нынче вор пошел, подумала она, перебирая на ощупь вещи и папки с бумагами. Кошелек не взял, а зачем тогда разрез делал? Может, собрался, но не успел? Пассажиры начали выходить толпой, в вагоне стало намного свободнее, и лезть в сумку стало опасно.