Не мешайте палачу

И теперь она ждала, как же Сауляк отреагирует на ее высказывание. В том, что он не станет рассказывать правду, она и не сомневалась, но ей было интересно, как он будет выкручиваться. Ведь, в конце концов, она оказывает ему услугу, позволяя остаться в своей квартире до утра, и не может он в ответ на это проявить грубость и сказать что-нибудь типа «не ваше дело». То, что в ответ она услышит уклончивую ложь, было понятно заранее, зато по содержанию этой лжи можно будет составить некоторое представление о личности самого Павла. Ведь она сама говорила ему: не старайся понять, правду ли тебе сказали, попытайся понять, почему этот человек в этой ситуации счел необходимым и правильным сказать тебе именно эти слова, и тогда ты узнаешь правду.

– Видите ли, мне не хотелось бы вдаваться в подробности моей деятельности под руководством Булатникова, – ответил Павел, по-прежнему не глядя на Настю. – Вы не можете не понимать, что генерал-лейтенант, руководитель управления в таком могущественном ведомстве, имел дело с очень деликатными и щепетильными ситуациями, и даже сейчас, когда после его смерти прошло больше двух лет, я не считаю себя вправе разглашать то, что знаю. Это чужие секреты, чужие тайны, и я полагаю, что вы меня поймете правильно.

«Так, – мысленно прокомментировала Настя, – уклончивость уже имеем. Теперь будем ждать, когда появится ложь».

– Разумеется, – кивнула она, – я и не посягаю на все ваши профессиональные секреты. Но меня интересуют только эти двое, которые с завидным упорством ищут встречи с вами. И знаете, что меня особенно интересует? То, что от наших преследователей осталась ровно половина. «Волчья шапка» от вас отстала, мой поклонник тоже. Им вы больше не нужны. А вот эта парочка проявляет достойную похвалы настойчивость. И я не верю, что у вас нет объяснения этому. Если же объяснение у вас есть, но вы не хотите сказать об этом мне, то я вынуждена констатировать, что вы пытаетесь меня обмануть, вы неискренни со мной. Вы обратились ко мне, когда вам нужна была помощь, когда вы разыскивали свою девушку, и потом, когда нужно было как-то доказать ваше алиби, не разгласив при этом пикантные детали вашего сотрудничества с генералом Минаевым. Я была вам нужна, я и сейчас вам нужна, и вы просто пользуетесь мной, как вещью, которой не нужно ничего объяснять, потому что вещь – она и есть вещь, она должна исправно функционировать, а не задавать вопросы.

– Я полагаю, что это чистая случайность, – ответил Павел. – В Екатеринбурге все четверо нас потеряли, а найти нас в Москве удалось только этим двоим. Дело, как мне кажется, совсем не в том, что у двоих надобность во мне отпала, а у Николая и его приятеля Сережи интерес к моей скромной особе оказался более стойким. Интерес есть у всех, просто этим двоим повезло больше. Я ведь уже говорил, я достаточно успешно скрывался, именно потому и уехал из Москвы. Если бы я не вернулся сейчас из-за Риты, они бы не нашли меня.

– Вы забыли, – мягко напомнила ему Настя, – что они нашли не вас, а меня. А только потом – вас. Сам факт того, что им известен мой адрес, говорит о том, что они выследили меня раньше, чем мы с вами сегодня встретились. И мне очень хотелось бы знать, как развивались бы события, если бы вас не было в Москве сейчас.

В его лице что-то дрогнуло, и Настя поняла, что подобралась к неприятной для Павла истине слишком близко. «Хватит на первый раз, – решила она. – Отступим чуть-чуть назад, пусть передохнет. Настасья, тебя ничто и никогда не исправит. Полчаса назад ты готова была визжать от раздражения и отдать все ценное, что у тебя есть, только бы Сауляк убрался из твоей квартиры. А сейчас ты затеяла игру, ты начала работать, и раздражения как не бывало. Твоя любовь к решению задачек до добра тебя не доведет».

– Впрочем, справедливо говорят, что история не знает сослагательного наклонения. Поэтому нет смысла рассуждать о том, что было бы, если бы… Хотите еще чаю?

– Нет, благодарю вас. Я хотел сказать…

– Да?

– Вам не обязательно развлекать меня разговорами. Занимайтесь тем, чем занимались бы, не будь меня здесь. Не обращайте на меня внимания.

«Ах ты Боже мой, какие мы деликатные, – ответила Настя мысленно. – Не хочешь со мной разговаривать, стало быть. Боишься, что ли? Не понравилось тебе, Павел Дмитриевич, куда наш разговор зашел? Ладно, помолчим».

Она быстро вымыла посуду и ушла в комнату, оставив Павла на кухне. Наконец-то она осталась одна, и можно вскрыть конверт, оставленный для нее генералом Коноваловым. В конверте оказалось всего несколько листов – ксерокопии документов, из которых весьма недвусмысленно следовало, что таинственный палач привел в исполнение приговор еще одному преступнику, убившему в конце 1992 года всю семью депутата, известного своими демократическими взглядами. Жертв было пять – сам депутат, его жена, двое детишек трех и восьми лет и пожилая мать депутата, приехавшая погостить в семье сына. Все жертвы были застрелены из пистолета, а сам пистолет лежал на груди у депутата, и конец ствола касался подбородка убитого мужчины. Палач, расправившийся со своей очередной жертвой, позаботился о том, чтобы пистолет был положен на тело убитого в точном соответствии с тем, что сделала сама жертва три с лишним года назад.