Бездна

Гидрогеолог улыбнулся, жадно пожирая артефакт глазами.

— Джордж! — Джек повернулся к седовласому историку. — Тебя я попрошу продолжить изыскания относительно судов, пропавших в Драконовом треугольнике. А вдруг ты наткнешься еще на какие-нибудь подсказки?

Тот кивнул.

— Я уже работаю над несколькими версиями. Сердито нахмурившись, вновь заговорил Кендалл Макмиллан:

— Каким образом все это поможет нам вытащить наши задницы из огня? Мы что, так и будем торчать в этом проклятом Богом месте? Почему бы нам просто не смыться отсюда?

— Потому что нам некуда смываться. Они не оставят нас в покое. Единственный путь к спасению — выяснить истинные причины гибели борта номер один. — Джек оперся о стол сжатыми кулаками. — Катастрофа президентского самолета является ядром, сутью происходящего, вокруг нее крутится все остальное. Не спрашивайте, откуда я знаю это! Поверьте мне на слово.

Слово взяла Лиза, сидевшая за дальним концом стола.

— В словах Кендалла есть свой резон, — заговорила она. — Чем мы займемся, помимо научных изысканий? Куда направимся?

— Туда, где все началось. На место катастрофы. Лиза удивленно наморщила лоб.

— Но почему? Зачем? Этот район охраняется военными. Нам и близко подойти не дадут.

Когда Джек ответил, в голосе его прозвучала сталь:

— Потому что если Дэвид сейчас куда-то и направляется, то именно туда.

18

ТЕМНАЯ МАТЕРИЯ

8 августа, 1 час 15 минут Ситуационная комната Белого дома

Лоренс Нейф выслушивал доклады каждого из членов Объединенного комитета начальников штабов. Новости были из рук вон плохие. Китайский флот и авиация одерживали верх над американскими силами в заливе.

Из-за стола поднялся начальник штаба ВМФ.

— После произошедших землетрясений военно-морские базы страны на Западном побережье до сих пор не до конца справились с разрушениями, что отрицательным образом сказывается на их боеспособности и возможности влиять на ход военных действий в Тихоокеанском регионе. Из Индийского океана уже выдвинулась вторая ударная группа во главе с авианосцем «Авраам Линкольн», но путь до зоны военных действий займет у них не менее трех дней.

— Что вы хотите этим сказать? — устало и раздраженно спросил Нейф.

Вместо командующего ответил начальник корпуса морской пехоты Хэнк Райли:

— Мы сражаемся в этой войне одной рукой, сэр, в то время как другая — связана. Наши каналы снабжения, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Гонолулу после удара цунами до сих пор находится под трехметровым слоем воды, его военно-воздушные базы…

— Все это я уже слышал от начштаба военно-воздушных сил, — с кислой миной проговорил Нейф. — Мне нужны ответы, варианты, предложения…

Поднялся председатель комитета, генерал Хикман.

— Есть один вариант, который мы еще не рассматривали, — сказал он.

— И что же это за вариант?

— Как правильно подметил мой коллега, мы пока воюем одной рукой, но это можно изменить.

Нейф выпрямился в кресле. Это было именно то, что он хотел слышать: конкретные предложения, а не жалобы на многочисленные трудности.

— Что вы предлагаете?

— Ограниченный ответный ядерный удар.

По ситуационной комнате пробежал встревоженный шепот. Нейф сжал руками колени. Сегодня днем он уже обсуждал такую возможность с Николасом Разиковым. Попытавшись совладать с охватившим его волнением, он спросил:

— У вас есть соответствующий план? Генерал кивнул.

— Решительный прорыв блокады. Полномасштабный ответ на агрессию. Уничтожение исключительно военных целей.

Глаза Нейфа сузились.

— Продолжайте! — приказал он.

— С подводных лодок класса «Огайо» ракетами «Трайдент-2» мы наносим удары по трем важнейшим зонам. — На светящейся карте генерал указал предполагаемые цели. — Это позволит прорвать блокаду. Китайцы будут вынуждены отступить. Но главное, они поймут, насколько решительно мы настроены в том, что касается защиты наших интересов в данном регионе. Нейф бросил быстрый взгляд на Николаса Разикова. Директор ЦРУ предлагал ему аналогичный сценарий. Видимо, его влияние и умение манипулировать людьми помогли ему сделать своими союзниками и представителей военной верхушки. Нейф придал своему лицу выражение глубокой задумчивости, изображая патриция, озабоченного судьбой отечества.