Ингвар и Ольха

Ольха видела, как Ингвар отшвырнул щит, ухватил второй меч. Он был и так страшен, а когда заорал дико, затрясся и внезапно прыгнул вперед с двумя длинными мечами в жилистых руках, шарахнулись в стороны и самые отважные. Образовалась брешь, и в эту щель с разгона вбежал хрипящий, залитый потом Боян с отцом на плечах. Он ступил на мост и упал на колени, а Молот сполз с плеч сына, повернулся и ухватился за пустые ножны. В старческих глазах блеснуло отчаяние. Мужчина должен умирать с оружием в руках…

Ольху загораживали спинами, она видела, что двоим, пусть даже теперь троим, не выдержать напора дюжины дружинников, а к тем подбегали новые и новые люди. И не все с рогатинами и палицами. Ингвар снова повернул залитое потом и кровью лицо к Ольхе. Ее поразило отчаяние в его взоре.

– Уходи!

Она упрямо покачала головой. Павка вдруг заорал бешено:

– Всем уходить! Я один… задержу…

– Нет, – прохрипел Ингвар, отражая удары.

Павка выкрикнул:

– Пока держу… рубите мост за моей спиной!

Голос Павки был чист и светел, а Ингвар как-то сразу отступил на шаг, кивнул Бояну. Оба отодвинулись, и Павка остался один против целой толпы. Он отступил на мостик, щупая его ногой, сделал еще шаг, еще, так, что не только у него, но и у нападавших по бокам были только узкие перила, вскричал весело:

– Последний пир!.. Мой меч поет!

На него бросились с ревом, но в тесноте мешали друг другу. Павка ударил крест-накрест, и два дружинника упали ему под ноги. На бревна хлестнули струи алой дымящейся крови.

Ингвар, отбежав на два десятка шагов, со страшной силой обрушил лезвие меча на перила. Жердь с треском переломилась, а вторым ударом Ингвар почти перерубил бревно под ногами. Ольха подхватила Молота под руку, уводила насильно. Старик пытался вырваться, просил дать ему хотя бы нож. Ольха охотно бы дала, но это, как видно, не в обычае русов, и она тащила престарелого воина на тот берег.

Боян, все еще шатаясь от изнеможения, начал торопливо рубить бревна, едва не попадая себе по ногам. Ольха оглядывалась, ничего не понимала. Павка в одиночестве выдерживал град ударов, шатался, но не отступал, а если и отступал, то на полшага, не пропуская противника мимо.

Огромная ревущая толпа напирала. Во главе рубился высокий витязь, лицо его закрывала железная личина. Лик его был страшен, а секира обагрена кровью. Павка продолжал наносить сильные удары, от которых падали дружинники, наконец скрестил меч с витязем, некоторое время обменивались тяжелыми ударами. Толпа остановилась, шел бой гигантов. Ольха вскрикнула, когда топор витязя разрубил Павке плечо. Там показалась кровь, железо прогнулось, но Павка тут же с силой ударил мечом, как копьем. Лезвие почти до середины вошло в живот противника. Павка поспешно выдернул меч, с трудом вскинул над головой, Ольха услышала его страшный крик:

– Боги!.. Вам жертвую!

А за его спиной дерево трещало, щепки взлетали, как стаи вспугнутых воробьев. Целый пролет обрушился в холодную воду, стремительное течение подхватило, повернуло, с силой ударило в столб, весь мост содрогнулся, затем волны подхватили и понесли вниз.

Ольха расширенными в ужасе глазами смотрела в спину Павки. Несмотря на рану, тот рубился как бес: успевал поворачиваться во все стороны, выдерживал удары топоров и копий, его сумели оттеснить еще на три-четыре шага, а уже в трех шагах открывалась бездна реки.

– Еще! – приказал Ингвар яростно. – И этот пролет!.. Иначе перепрыгнут!

Он сам с двух-трех ударов перерубывал толстые бревна, обрушивал в пенистые воды перила, настил, бревна-стояки.

На той стороне моста Павка под ударами отступил еще на шаг. По нему били, как по наковальне, он шатался, но держал удары. Измочаленный щит стряхнул. Ольха с болью видела, как доспехи уже всюду окрасились кровью.

– Отойди! – дико закричал Боян.

Настил под ногами зашатался. Ингвар сильно толкнул Ольху, прыгнул, а настил обрушился в воду. На той стороне моста Павка был уже на самом краю. Он упал на колени, все еще загораживая проход. Его озверело били топорами, боевыми молотами, воздух наполнился звоном, треском, грохотом. Ольхе показалось, что услышала хруст костей, сдавленный вскрик.

Ингвар ухватил Ольху, лицо его было темное, как ночь, потащил. Сзади отступал, пятясь, Боян. Он вскидывал щит, ловил на него летящие дротики, закрывал отца. Выругался, булатная стрела больно клюнула в плечо.