Святыня

– Джентльмен, на которого вы ссылаетесь, – сказал он, заглядывая в свои бумаги, – имеет семь предупреждений, в частности, за вождение в нетрезвом виде, хранение марихуаны, хранение кокаина, а также хранение у себя аптечного «экстази», за хранение...

– Вы говорите мне о том, что он хранил у себя наркотики. Я это понял, инспектор. Но какое это имеет отношение к тому, что он видел на мосту?

– Разве мама не учила вас, что перебивать людей невежливо? – Он погрозил мне пальцем. – Джентльмен, на которого вы ссылаетесь, ехал с просроченной лицензией, и при проверке его дыхания на наркотики был обнаружен каннабис. Мы задержали его почти в ту же минуту, как съехали с моста.

Я наклонился к нему через стол. Попав прямо в лучи его привычно-жесткого взгляда. Выдержать это, уж поверьте, было нелегко.

– Кроме меня с моей партнершей и наших еще дымящихся пушек, у вас имеется лишь свидетель, которому вы отказываетесь верить. Таким образом, отпустить нас вы не собираетесь, верно, инспектор?

– Вы правильно все поняли, – ответил он. – Расскажите-ка, как было дело, еще раз.

– Не-а.

Он скрестил руки на груди и улыбнулся:

– Не-а? Вы, кажется, так сказали?

– Да, я сказал именно так.

Он встал и, подняв кресло, перенес его через стол к моему стулу. Потом сел и зашептал мне в ухо, касаясь его губами:

– Ты в моих руках, Кензи, понятно? Ты наглая белая сволочь, ирландец вонючий, я с первого взгляда это понял, и я ненавижу тебя. А вот теперь скажи мне, что ты будешь делать?

– Требовать своего адвоката.

– Я этих слов не слышал, – шепнул он.

Не обращая на него внимания, я хлопнул по столу рукой.

– Я требую своего адвоката! – вскричал я, обращаясь к тем, кто находился за зеркальцем.

27

Мой адвокат Чезвик Хартман вылетел из Бостона через час после моего к нему звонка в шесть часов утра.

Когда в полдень он прибыл в управление полиции Сент-Питерсбурга, они изобразили полное неведение. Так как происшествие случилось на ничейной земле между графствами Пайнлас и Мэнати, они отправили его в графство Мэнати, в управление полиции Брадентона, сделав вид, что не знают, где мы находимся.

В Брадентоне же одного взгляда на костюм Чезвика ценой в две тысячи долларов и его дорожную сумку от «Луиса» полицейским оказалось достаточно, чтобы помурыжить его еще. Когда он вернулся в Сент-Пит, стрелки приближались уже к трем часам, стояла нестерпимая жара, и Чезвик тоже пышел жаром.

Я знаю трех людей, с которыми никогда не посоветовал бы связываться. Говоря «никогда», я говорю это совершенно серьезно. Один из них – Бубба, и причина этого должна быть вам понятна. Второй – это Девин Амронклин, коп из бостонского убойного отдела. Ну а третий, однако, это несомненно Чезвик Хартман – с последним связываться, думаю, опаснее, чем даже с Буббой или Девином, так как в арсенале его имеется несравненно больше оружия.

Один из лучших юристов по уголовным делам не только в Бостоне, но и во всем графстве, он берет примерно восемьсот долларов за час своей работы. И он всегда нарасхват. Живет он на Бикон-Хилл, имеет дом в Аутер-Бэнкс в Северной Каролине и летнюю виллу на Майорке. У него также имеется сестра Элиза, которой я несколько лет назад помог выпутаться из опасной ситуации. С тех пор Чезвик отказывается брать с меня деньги и готов пролететь 1400 миль через час после моей просьбы.

Но конечно, это перекореживает все его расписание, и когда еще вдобавок эти туземные копы отнимают его время своим недоброжелательством, его портфель и монблановская ручка превращаются в ядерную ракету и пусковой механизм.

Сквозь грязное окно комнаты для допросов я мог видеть помещение для инструктажа с жалюзи еще более грязными, и через двадцать минут после того, как Джефферсон оставил меня, там разразилась буря – в заставленное столами помещение ворвался Чезвик, а за ним целая орава полицейского начальства.

Полицейские ругались с Чезвиком и между собой, упоминая Джефферсона и какого-то лейтенанта Граймса, и когда Чезвик, распахнув дверь комнаты для допросов, вошел ко мне, среди полицейских был уже и Джефферсон.

Едва взглянув на меня, Чезвик тут же сказал:

– Дайте моему клиенту воды. Немедленно!

Один из полицейского начальства вернулся в помещение для инструктажа, остальные же гуськом потянулись ко мне. Чезвик склонился надо мной, разглядывая мое лицо.

– Вот хорошо. – Он покосился через плечо на потного седовласого полицейского с нашивками капитана на кителе. – По меньшей мере, три из его порезов на лице нарывают. Как я понимаю, плечо у него, возможно, сломано, но за бинтами мне ничего не видно.