Трое и боги

– За башню! – крикнул Олег хрипло. – Укроемся, авось не заметят!

– Авось, – прохрипел Мрак над ухом. – Ты ж всегда хотел наверняка.

– Хотеть можно до упаду.

Таргитай с разбегу налетел на шершавый камень. Олег протащил Мрака вокруг башни, а Таргитай горестно вскрикнул:

– Входа нет!

– Олег, это по твоей части.

– Кем ты меня считаешь?

Таргитай щупал камни, бил ногой, пытался всадить пальцы в щели. Глыбы от тяжести сплющились, как глина, щели сомкнулись, гранит от старости тек, как воск, камни срослись, а века стерли следы.

На площадь с криками выбежали люди. Оружия блестело еще больше, словно народ сбежался со всего Города. Острые глаза Мрака разглядели в толпе корчмаря, он с усилием выпрямился, взял секиру обеими руками:

– Этот – мой. За такой обед убить мало…

Таргитай перестал метаться вокруг башни, с оголенным Мечом встал рядом с Мраком. Олег судорожно щупал камни, тыкал острием Посоха. В щели не влез бы и муравей. Мрак пробурчал с каким-то странным облегчением:

– Наконец-то…

– Нас убьют? – спросил Таргитай.

Мрак покосился на юного друга. В чистых синих глазах Таргитая нет страха, только непонимание и обида.

– Да, эти в плен брать не будут.

– Но…

– Потерпи, – сказал Мрак таким непривычным тоном, что даже Олег за их спинами остановился на миг: в голосе лютого оборотня прозвучала ласка и глубокая нежность. – Немного боли… и все.

– Все-все?

– Отмучаемся.

Внезапно с той стороны башни раздался дикий крик Олега:

– Сюда! Сюда, остолопы!

Там заскрипело, завизжало. Из-за башни валом ударила густая пыль. Таргитай расчихался, закашлялся. С Мраком обогнули башню, там зияла широкая дыра, из косяка торчали обломки досок, похожие на ощерившиеся зубы. Свежие щепки хрустели под сапогами. Мрак заорал радостно:

– Она!.. Как сейчас помню! Эту дверь я вышиб в потемках, как сейчас помню!

– Впотьмах? – не понял Таргитай.

– Ну да! Я что-то съел поганое… или поганого… в глазах темнело…

Олег, красный, как вареный рак, обеими руками оттягивал, упершись ногами, широкую плиту. Он пыхтел, постанывал, от него, как от коня, шел мощный запах пота. За плитой зиял просторный ход. Слабые светильники озаряли широкую мраморную лестницу.

– Ну, – буркнул Мрак, мечтательное выражение на волчьей морде растаяло, – пора помочь, а то у Олежки пупок развяжется. Волхвы больше языком работники… Как ты – ложкой.

Таргитай счастливо вспикнул и первым ринулся в проход. Только бы не убивать снова, не дать Мечу проливать и пить, хоть и чужую, но все же человеческую кровь!

Он успел поставить ногу на первую ступеньку, когда сзади тяжело грохнуло. Раздался страшный крик и хруст костей. Мрак завистливо выругался: Олег нарочно услал их вперед, чтобы самому размазать корчмаря между плитами.

Пыль взвилась тяжелым густым облаком. Он снова раскашлялся, ноги утопали в пыли по щиколотку.

– Даже эта дверь для отвода глаз!

– А как сам?

– Сверху на крышу сигает. По ночам.

Сзади зло крикнул Олег:

– Поторопитесь. Уже раздвигают плиты.

Таргитай снова подхватил Мрака, тот неуклюже переступал со ступеньки на ступеньку. На стене на уровне плеча оставались пятна крови. Воздух густой, наполненный запахом горящей смолы. Таргитай удивленно распахнул глаза. Факелы полыхали ярко, будто их поставили только что, но под ними на ступеньках был толстый слой пыли.

Кое-как одолев десятка два ступеней, Мрак ухватился за стену, пережидая приступ головокружения. Снизу донесся скрип, треск, крики. Таргитай обеспокоенно крикнул:

– Олег, тебе помочь?

– Нет, – долетел слабый голос. – Тут никого…

Мрак хмуро буркнул:

– Уже никого.

– А кто кричал? – допытывался Таргитай.

– Кому-то палец прищемило.

Когда Олег догнал их, Мрак остро взглянул в бледное лицо волхва. Посох весь коричневый от крови и пыли, на кругляшку камня налипли волосы. Волхв с каждым днем дерется все лучше, но не от отваги, как надеялся Мрак, а от расчета. Перебил десяток, чтобы не драться с сотней.

– Где Таргитай? – спросил Олег замученно.

– Стреканул вперед, как заяц. Явно в волхвы метит.

– Мрак, ежели он наткнется на Аристея… С его-то Мечом…

Мрак заставил себя двигаться шибче. Олег спешил следом, поддерживал. Лицо волхва серое от грязи. Казалось, он с трудом сдерживает в себе то немногое, что вынес из корчмы. Хотя стоит ли удерживать те худые лапы ящерицы?