Трое и боги

– Как медведи под дождем, – сказал он. – Как-то попали под целый ливень из грязи…

Олег прервал:

– Аристей, нас пригнала к тебе нужда великая. Мы ушли из мира, на который роптали, но попали вовсе в ад. Скажи, как одолеть Кривду? Как дать попранной Правде воцариться в мире?

Ворон смотрел исподлобья, в глазах странное выражение.

– Юные… Чистые… Неужто и я когда-то был таким дурнем… С королями уже дрались?

– Дрались, – ответил Олег, отводя глаза. Кровь прилила к лицу настолько жаркая, что серая грязь озарилась, как заря. – Киммерийское царство ни за что по бревнышку… По камешку… С магами тоже дрались.

– Так чего еще?

– Но ведь у магов мощь от богов! От одних – злая, от других – добрая. Подскажи, где управа на темных?

Искорка в глазах ворона разгорелась в огонек.

– С богами восхотелось потягаться?

– Не восхотелось, – ответил Олег с досадой. – Надо! Вон Мраку вроде бы то потешиться в драке, то размяться, то кровавый пир для чужаков, но сейчас и он твердит, что драться хорошо на праздники, а не в горящем доме… Не скалься. Ты привык, а мы – из Леса. Нам любая неправда глаза режет, а тут весь мир несправедлив!

Таргитай жадно вслушивался в жаркую речь обычно немногословного волхва. Мрак слабо шелохнул рукой, приоткрыл глаза. Кровоподтеки даже не побледнели, но опухоль спала, оборотень обвел взглядом помещение, с трудом повернул голову.

– Герои, – сказал ворон задумчиво. – Вас столько гибнет, а вы откуда-то снова и снова… Легче погани, но даже погань лезет в герои, дабы недоедать, недосыпать, срываться с высоких башен, тонуть в седых океанах… Гм, странными создал нас Род. Боги и звери проще.

– Я знаю, – донесся слабый сиплый голос. – Я – волк. Но волки и люди бьются за свою стаю. Аристей, я не спрашиваю, почему ты, самый мудрый на свете, не стал царем. Не спрашиваю, почему не в золоте. Мы на него тоже положили… Но как одолеть злых богов?

Ворон долго смотрел на троих измученных людей. Глаза у всех строгие, вопрошающие. Он и раньше встречал героев: доблестных, отважных, великих, победоносных, но подобных узрел впервые. Вместо того чтобы гордиться величайшим из подвигов – втроем разнесли вдрызг могучее киммерийское царство! – опускают очи долу: что их личная слава? Для всей человеческой стаи перемен к лучшему не стало.

– Не знаю, – прокаркал он наконец. – В самом деле не знаю. Но даже если бы… Нет-нет, сказал бы! Дело в том, что Яйцо, которое взяли в своей деревне… Да, все было предусмотрено, рассчитано. Это вы думали, что сами… Словом, вы сумели взять Яйцо из такого места, куда боялись заглядывать даже боги. Зато они, пока вы хлопали ушами, взяли у вас Яйцо еще тепленькое…

Лица невров темнели. Бесстрастный голос ворона стал почти сочувствующим:

– Ваше вмешательство в дела богов привело к тому, что Яйцо покинуло свое убежище и скоро будет разбито. Вы не виноваты, вы не знали… Но этот мир скоро исчезнет.

Голова Мрака со стуком упала на пол. В глазах Таргитая потемнело. В груди заболело с такой силой, словно ему ее разодрали и вонзили в сердце острые зубы.

Олег только пошатнулся, зеленые, как молодая трава, глаза смотрели в упор.

– Уже догадывались… только боялись признаться… а теперь видим, мы только и делаем, что сами творим Зло. Потому что много отваги и еще больше – силы? Или силы больше, чем отваги?

Ворон смотрел с глубоким сочувствием. Таргитай с трудом выдавил через перехваченное горем горло:

– Потому что мы дурные. Да?

– Дурным нельзя слезать с печи, – проговорил Олег сдавленно. – Шнурки завязать не умеем, а туда же – вершить суд. Сопли до полу, а царства разметывать беремся… Не зря боги всю нашу деревню загнали в самый темный лес. Нас не то что в мир, даже на околицу нельзя, чтобы невинных зверей не пугали.

Мрак сел, привалившись спиной к стене. Вид оборотня страшен, но еще страшнее запавшие глаза, где полыхал красный огонь.

– Что с Яйцом? – потребовал он сиплым голосом. – Кто его может разбить?

Ворон покачал головой:

– Разобьют через семь дней. Все предопределено сызначала времен. Не страдай, вы только исполнили высшую волю. Все в мире идет по начертанию бога богов – Рода.

Мрак хмурился. Таргитай смотрел отчаянно. Олег сказал с горечью:

– За нас решат, а мы ни при чем… Увы, нам с детства не давали прятать головы под одеяла. Мы отвечаем за все – такова горькая правда. Аристей, ты же человек! Что можно сделать?