Муму с аквалангом

– Я не виновен.

Но кто поверит преступнику? Константина отправили отбывать срок. А меня назначили послом в Вашингтон. Сейчас, за пять минут до смерти, клянусь, что говорю правду: я не думал о такой возможности, хотел лишь отомстить Калистидасу и Оливии. Я считал, что отправлюсь в Москву, но начальство решило иначе. Никакого намерения сделать карьеру, утопив Константина, я не имел, мною управляли иные мотивы. Не скрою, я испытывал огромное желание развестись с женой, но в этом случае меня бы точно не рекомендовали на пост в США. Повторюсь, я не рассчитывал на взлет карьеры, но, когда он неожиданно произошел, не стал терять свой шанс.

Весть о смерти Оливии застала нас с женой уже в Америке. Я испытал огромную радость, а Мария, наоборот, впала в депрессию. Чтобы развлечь жену, я повез ее покататься на яхте. И тогда случилась трагедия – супруга утонула. Полиция ни на секунду не сомневалась, что имеет дело с несчастным случаем, но я знал: Мария, великолепная пловчиха, покончила с собой.

Долгие годы я жил в одиночестве, радуясь тому, что Костя гниет в тюрьме. А потом заболел. Тяжелые физические страдания и близость смерти изменили меня. Я понял: нужно покаяться, публично заявить о невиновности Константина, рассказать, цепь каких событий привела к трагедии. Уходя в иной мир, я очень надеюсь, что Константин простит меня. Долгие годы мой разум был опутан паутиной ненависти, лишь на пороге смерти я понял, сколь пагубен путь злобы и мщения.

Костя, прости меня! Я богат, все мое состояние – недвижимость, сбережения и прочее – завещано Софье Калистидас, под каким бы именем она ни жила, ее потомкам или тем, кому она сама пожелает его передать. Моя последняя воля оформлена по всем правилам, завещание находится у адвоката. Моя исповедь уже отправлена в соответствующие судебные инстанции, и Константина должны вот-вот освободить. В день моей кончины видеобращение и текст признания будут переданы на телевидение и в газеты.

Еще раз, Костя, прости меня! Люди, не позволяйте ненависти наполнять вашу душу. Пусть ж отпустит мне грех самоубийства и Господь, я более не способен терпеть физические страдания».

Федор опустил газету.

– Ну и ну, – вздохнул он, – теперь люди только об одном говорить станут! Здесь еще написано, что судьба сыграла с бывшими друзьями злую шутку. Андропулос и Калистидас скончались вчера почти одновременно. Константин не успел узнать о признании Ариса, тот опоздал с покаянием. Гореть Арису в аду! На его совести столько жизней!

Я молча слушала подростка. Видно, история потрясла паренька, раз он перестал придуриваться и нести чушь про жен русских бандитов. Федор очень юн и не знает, на какое зло могут толкнуть человека ревность, месть и жажда денег. Меня не удивил поступок Ариса. Увы, на жизненном пути мне встречались подобные ему люди.

Насторожила меня одна из последних фраз Андропулоса: «Все мое состояние завещаю Софье Калистидас, под каким бы именем она ни жила». Он что, не знал о смерти девушки в аварии? Арис не выпускал из вида семью Калистидасов, почему он остался в неведении? Хотя к Софье у него претензий не было и, может, после кончины Оливии Арис перестал интересоваться ее дочерью? Ведь та жила в России, завершала там образование и пока не собиралась возвращаться в Грецию. Вполне вероятно, что Андропулос считал: Софья жива.

Представляю, в каком состоянии сейчас находится Эмма! Думаю, она посмотрела новости и уже изучила свою ногу.

Я вскочила и бросилась к выходу.

– Мадам! – помчался за мной подросток. – А барабулька?

– Некогда, – на бегу ответила я.

– Но отец уже приготовил ее! С лопатой! – настаивал паренек.

– Спасибо, у меня аппетит пропал, – попыталась я избавиться от Федора.

– А деньги? – укорил сын трактирщика.

– Я ничего не ела!

– Но папа потратил продукты.

– Пусть сам съест свою барабульку, – не сдалась я.

– А мои чаевые? – надулся Федор. – Вы обещали мне деньги за перевод газеты.

Я, добежав до «Мерседеса», остановилась.

– Ох, прости, дружочек. Вот твой гонорар. Извини, я разнервничалась.

– Ничего, – повеселел он, пряча купюры. – Приходите еще, папа вам скидку сделает!

Я проехала несколько кварталов, вынула мобильный и снова набрала номер Эммы. И опять в ушах раздался мелодичный женский голос, сообщавший о недоступности абонента. Я ощутила тревогу: навряд ли Поспелова до сих пор на пляже. Ну не сидит же она целый день без обеда в шезлонге!