– Слушаю вас, – ответил красивый баритон.
– Мы не знакомы…
– Обнадеживающее начало разговора!
– Но нам необходимо встретиться.
– Не испытываю никакой необходимости общаться с незнакомым человеком.
– Это просьба Аси Локтевой.
В трубке повисла тишина, потом Ильяс осторожно спросил:
– Вы кто?
– Трудно объяснить в двух словах, но помочь мне просила Ася Локтева.
– Что вы хотите?
– Ну не по телефону же нам беседовать! Вопрос денежный, – загадочно ответила я, – вы помогли одной даме, Лиле Емельяновой, Асенька пообещала, что и мне содействие окажете, но… знаете, Ася-то…
– Приезжайте в кафе «Анютины глазки», – перебил меня Ильяс, – через час, успеете?
– Если подскажете адрес, надеюсь, что да.
– Метро «Филевский парк»… – принялся быстро диктовать Ильяс.
Глава 18
Я положила трубку, поблагодарила милую продавщицу и, подхватив пустую сумку, побежала по мокрому, покрытому слоем жидкой грязи асфальту. Девушка оказалась права, нести Бакса в «кенгурушке» было намного легче, чем в саквояже.
Первую часть пути я проделала в подземке стоя, но, когда сделала пересадку, в вагоне обнаружилось пустое место. Втиснувшись в узкое пространство между парнем лет тридцати и женщиной пенсионного возраста, я блаженно вздохнула и почувствовала себя счастливой. В конце концов, незачем ждать от судьбы глобальных суперудач, жизнь состоит из мелких радостей, вот досталось местечко в набитом вагоне, уже хорошо.
Внезапно парень навалился на меня, я хотела было возмутиться, но тут же поняла, что он просто крепко заснул. Осторожно пошевелив плечом, я попыталась привести соседа в сидячее положение, но тот внезапно громко сказал:
– Галя, мы где?
Остальные пассажиры оторвались кто от газеты, кто от книги и уставились на нас.
– Молодой человек, – ответила я, – простите, пожалуйста, вы в метро, и меня зовут не Галя.
Но сосед, очевидно, сильно устал, потому что он громко захрапел. По вагону пролетел смешок.
– Пните его, девушка, – посоветовала сидевшая слева пенсионерка, – ишь, развалился, словно у себя дома.
Но мне стало жалко парня, он не совершил ничего плохого, просто мирно спал, положив голову мне на плечо. Вагон, покачиваясь, несся по длинному тоннелю, пассажиры снова увлеклись прессой, и тут сосед опять проорал:
– Галя, мы где? Отвечай скорей!
– Спи спокойно, – сказала я, – дома!
– У кого дома?
– У тебя, – пошутила я, – на диване.
Люди в вагоне снова захихикали, а я решила, что мой сосед теперь успокоится, но не тут-то было. Парень вдруг вскочил на ноги и завопил:
– Галька! С ума сошла! У меня дома! Живо выметайся, сейчас Маринка с работы припрется и таких люлей надает!
В ту же секунду он раскрыл глаза, обалдело потряс головой и заморгал.
– Где Галя? – вопросил он.
Мужчины, присутствовавшие при этой сцене, прикрылись журналами и книгами, а женская часть с неодобрением воззрилась на неверного мужа.
– Все они одним миром мазаны, – вдруг сказала высокая брюнетка, – жена в дверь звонит, а шалава в окно выскакивает.
Мой бывший сосед стал фиолетовым, потом быстро переместился в другой конец вагона. Я закрыла глаза, ругая себя за дурацкую шутку.
– Ребенка простудить не боитесь? – прозвучал над ухом голос пенсионерки.
– Нет, – сонно ответила я, надеясь, что тетка отстанет, но та, похоже, была полна энергии и желания поучать окружающих.
– На улице холод, а она у вас в одних ползуночках!
– Ничего.
– Вот молодежь, – во весь голос завозмущалась тетка, – сама тепло одета, а дочка почти голая!
Я решила не отвечать на выпады и опустила подбородок на грудь.
– Они сейчас все такие, – продребезжал тихий голосок, – закаляются, в прорубь новорожденных бросают.
– У таких детей отбирать надо!
– Мы над своими тряслись!
– Сама не попьешь, не поешь, а ребятенку шубку приобретешь.
– Нынешние лишь о себе думают!
– Куда страна катится!
Безостановочное зудение пенсионерок стало меня раздражать, я приоткрыла один глаз.
– Успокойтесь, никто ребенка уморить не хочет.
– Вот нахалка!
– Надо милицию позвать!
Я стащила с головы Бакса капюшон, волосатая голова с треугольными ушами осталась лежать у меня на груди, кот, пригревшийся в ползунках, мирно спал.
Бабки затихли, я блаженно закрыла глаза, слава богу, несносные старухи поняли, что в «кенгурушке» сидит домашнее животное, и отвязались от меня.