Летучий самозванец

Кладовка оказалась неожиданно длинной. Две ее стены были заняты железными стеллажами с разной лабудой, к третьей, торцевой, крепилась кровать, на которой в странной позе лицом вниз лежал мужик. Неизвестный был одет в мятую рубашку и грязные джинсы, одна его рука безвольно свисала, пальцы мертвеца – а человек, несомненно, был мертв – почти касались пола.

Чуть поодаль от трупа сидела… сидело… сидел… Извините, но я не могла определить ни вид, ни пол ужасного создания. Это был монстр, покрытый серо-розовой кожей, из которой пробивались короткие, едва ли двухмиллиметровые волосы. Если представите себе младенца со щетиной на щечках, тогда поймете, как выглядело это существо. Маленькая деталь: новорожденный редко весит более пяти килограммов, а чудище, восседавшее в кладовке, тянуло пуда на три, обладало мощными лапами с впечатляющими когтями, здоровенными, похожими на чебуреки ушами, длинным хлыстообразным хвостом, кровожадными черными глазками… И вот он, главный момент! Я держала страшилище за высунутый язык. То, что на ощупь показалось мне влажной материей, свисало из клыкастой пасти. Наверное, гоблин ошалел от хамства незнакомки, схватившей его за язык, поэтому сидел смирно.

Дверь в кладовку открылась.

– Ты здесь? – спросил Юра.

Я оцепенела, пальцы, сведенные судорогой, не разжимались, ноги вросли в пол.

– Ох и ни фига себе! – присвистнул Шумаков. – Кто это?

– Не знаю, – прошептала я.

– Зачем ты его держишь? – тоже понизил голос Юра.

– Не могу отпустить, – призналась я. – Сделай что-нибудь.

– Фу, – приказал Шумаков. – Фу!

– Ты это мне или ему говоришь? – уточнила я.

Юра приблизился к монстру.

– Хорошая собачка! Глупая, злая Вилка сделала мальчику больно. Сейчас дядя разожмет цепкие пальчики, и ты освободишься.

– Лучше не прикасайся к ней, – испугалась я. – Эта тварь сидит тихо, пока я ее держу.

– Вовсе нет, – возразил Юрасик, отдирая мою руку от языка чудовища. – Он бы давно тебе лапу отгрыз. Милый, испуганный пес! Спокойно дрых в чулане, вдруг откуда ни возьмись появляется тетка – и цап за язык! Тебе бы понравилось очутиться на месте барбоса?

– Почему ты решил, что это собака? – нервно спросила я.

– Ну не кошка же, – ответил Юра. – И на лошадь непохож! Просто ласковый бобик!

Я ткнула пальцем в кровать:

– Там труп! Ласковый бобик загрыз человека!

Шумаков спокойно обогнул страшилище, наклонился над кроватью и воскликнул:

– Невзоров! Ты что здесь делаешь?

«Труп» рывком сел, стукнулся головой о стену и заорал:

– Дежурный по части докладывает: за время дежурства дежурного по части никаких происшествий в части не отмечено.

Из моей груди вырвалось глупое хихиканье, Юра похлопал начальника отделения милиции деревни Паново по плечу:

– Андрей! Ты не в казарме дежуришь!

Страшилище встало на тонкие лапы, подошло к Невзорову и тихо заскулило.

– Что? Где? Кто? – озирался Андрей. – Уже Москва?

– Нет, Нью-Йорк, – не выдержала я.

– Я не туда ехал, – поразился Невзоров. – Вау! Вспомнил! Простите меня, если я крепко засну, то чумею!

– Это кто? – спросила я, показывая на чудовище.

Невзоров попытался пригладить взъерошенные волосы.

– Баултас. Он еще щенок, одного нельзя оставить. Пришлось с собой взять! Сто разов уж пожалел, что его прихватил, а куда деть? Вы сами, кстати, разрешили!

– Я? – удивился Юра. – Когда?

Невзоров откашлялся:

– Помните, я в «Скорой» не поместился? Местные с болячками набились, мне пришлось на «Летучий самозванец» проситься. Спросил у вас: «Можно Баултаса взять?»

– Мне послышалось «баул», – растерялся Шумаков. – Подумал, что ты чемодан прихватить хочешь!

– Не, – замотал головой Невзоров. – Я про Баултаса говорил.

– Что за кретинская кличка! – вскипел Юра. – Он у тебя что, латыш?

– Не знаю, – честно признался Андрей. – Мать местная, а кто отец? Может, и из Риги прибежал! Баултасом его при рождении назвали.

– Почему? – спросила я.

Невзоров пожал плечами:

– Не отвечу. Наверное, так понравилось Егоровым, он у их собаки на свет появился. У них вся живность интересно обзывается. Корова – Стефания-Мария, кошка – Родерика, петух ваще Педро Христофорович Американец пятый. Баултас – шкодный! Я думал, он тихо сидеть будет, куда там! Удрапал от меня, забежал в чью-то каюту, спер полупердон меховой, поскакал в столовую… Такой трам-тарарам устроил! Еле-еле его дозвался!