Чертовка

— Ты была сегодня очень красива в новом платье, — сказал он, не обращая внимания на ее гнев, — но еще красивее ты сейчас, в рубашке, когда твои чудные волосы не спрятаны под вуаль. — Протянув руку, король дотронулся до сияющих прядей. — Прямо как шелк.

— Мой господин, вы наносите мне оскорбление! — гневно воскликнула Изабелла. — Более того, вы предаете дружбу, которой так дорожит мой супруг.

— Спать в одной постели с королем — это большая честь, Изабелла, — сказал Генрих и подошел к ней еще ближе, протянув руку, чтобы схватить ее.

Но Белли была проворнее и увернулась от его собственнической руки.

— Я не считаю честью насилие над женщиной, даже если его совершает сам король, — холодно сказала она. — Вы всего лишь мужчина, мой господин. Ни больше ни меньше. Случай позволил вам родиться так, что вы заняли в этой жизни более высокое место, чем все прочие смертные и чем мой Хью; однако это не дает вам права принуждать меня к супружеской измене!

— Если бы ты была мужчиной, я назначил бы тебя судьей, Изабелла, — не без удовольствия сказал король.

Еще ни одна женщина не противостояла ему так открыто и рассудительно, как эта. Она заинтересовала его с первого взгляда, теперь же, открывшись с новой стороны, разожгла в нем настоящий огонь. Изабелла Лэнгстонская оказалась великолепным созданием. Теперь он желал ее еще сильнее, чем тогда, когда вошел в комнату.

Такого сильного соблазна он еще не испытывал.

Чтобы овладеть этой женщиной, ему потребуется весь его любовный опыт, а король был весьма искушен в сердечных делах.

Проницательный советник и добрый друг короля, граф Роберт из Мулэна, считал, что страсти Генриха управляются лишь политическими соображениями; но Роберт заблуждался. Страсти Генри Боклерка управлялись его любовью к прекрасным женщинам. Казалось, он никак не может насытиться ими. Все женщины были так непохожи друг на друга. Разнообразие их было бесконечно. Но все они были очаровательными, милыми, восхитительными существами, созданными ради удовольствия мужчины. Женщины были для короля драгоценными сокровищами, которые следовало ласкать и нежить и наполнять мужским семенем. Голубые глаза короля угрожающе заблестели. Он резко схватил Изабеллу за руку.

— Отпустите меня! — разъяренно воскликнула она, заколотив кулаками по груди короля.

В ответ Генрих нежно провел кончиком пальца вдоль ее сочных губ.

— Такие губки. Изабелла, гораздо лучше подходят для поцелуев, чем для бесполезных споров, — сказал он. — Я готов приласкать тебя, моя милая, но если насилие тебе больше по вкусу, то я не менее опытен и в этом.

— Меня сейчас стошнит, — внезапно сказала Изабелла.

— Что?! — Король слегка ослабил хватку и встревоженно взглянул в лицо Изабеллы. Должно быть, он ослышался.

— Меня сейчас стошнит! — повторила она, пошатнувшись. — О-о-о Господи! — Она вырвалась из рук короля и, схватив тазик для умывания, опорожнила в него свой желудок. По комнате разнесся отвратительный запах.

Такой неожиданный поворот событий испугал Генри Боклерка. При виде бледной и продолжавшей покачиваться Изабеллы Лэнгстонской все соблазнительные мысли испарились из головы короля.

— Эта оленина была несвежей, — простонала Белли. — Я это знала, но съела ее, потому что была голодна. — Она согнулась пополам, жалобно постанывая.

— Я позову твою служанку, — сказал король, поспешно отступив к выходу, отперев дверь и пулей выскочив из спальни.

Мгновение спустя вошла встревоженная Агнесса.

— Госпожа, это жаркое? — озабоченно спросила она.

Обняв Белли, она помогла ей лечь в постель. — Король сказал, что навестит вас в другой раз.

— Он ушел? — прошептала Белли.

— О да, госпожа! Какой мужчина вытерпит зрелище женщины, выворачивающей кишки наизнанку? Это охлаждает любой пыл, — сказала Агнесса.

Белли, расхохотавшись, выскочила из постели.

— Принеси мне вина прополоскать рот, Агнесса, — приказала она. Краска уже вернулась на ее щеки.

Внезапно в темных глазах служанки засветилось понимание.

— О-о-о, госпожа, вы сделали это нарочно! — понизив голос, произнесла она.

— Я этому научилась в детстве, когда моя матушка в чем-нибудь мне отказывала, — сказала Изабелла. — На самом деле это очень легко. — Она улыбнулась. — Жаркое действительно было несвежим, но я бы его прекрасно переварила. Зато теперь я смогу не появляться при дворе еще пару дней, пока не выздоровею. — Она взяла кубок, протянутый Агнессой, отхлебнула глоток, прополоскала рот, сплюнула в тазик и допила остаток вина, чтобы успокоить бурчащий желудок.