Ну разве она не милашка?

Но это была не Шугар Бет…

Кто-то колотил в дверь. Магазин закрылся два часа назад, и Шугар Бет, пыхтя и хмурясь, принялась толкать в намеченный угол последний стеллаж. Передвинув несколько стеллажей, она открыла более широкий доступ в детский отдел, но при этом пришлось потеснить любимый Джуэл раздел поэзии, что означало непременные объяснения утром.

Стряхнув с ладоней пыль, она пошла к выходу. Короткое трикотажное платье-свитер кораллового цвета испачкалось. Оставалось надеяться, что она сможет вывести пятно, поскольку гардероб у нее и без того был не слишком велик, а условия работы в книжном магазине вообще сводили его к минимуму.

— Иду! — крикнула она, слыша, что дверь угрожающе потрескивает. По другую сторону витрины стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, в Версаче и весьма мрачном настроении. Сердце тревожно заколотилось, как у школьницы. Трясущимися руками она отперла замок и распахнула дверь.

— Ваша светлость?

Он протиснулся мимо нее, оставляя за собой легчайший запах серы.

— Кто такая Дилайла?

Шугар Бет поперхнулась.

— Моя кошка.

— Забавно. Твоя кошка хочет знать, почему ты уже два дня не звонишь.

Шугар Бет была готова убить себя. Она оставила в администрации Брукдейла номер телефона Колина на случай, если ее деньги на сотовом закончатся. И просила звонить только в крайних обстоятельствах, но Дилайла иногда могла быть ужасно хитрой и, должно быть, каким-то образом выпросила его у секретаря.

— Ты напугал ее?! Клянусь, если ты хотя бы словом ее расстроил…

Он швырнул на прилавок обернутый фольгой лоточек.

— С чего мне ее расстраивать, когда я сберегал энергию для ссоры с тобой!

— И какое, собственно говоря, тебе до этого дело?

— Она называла тебя мамушкой.

— Мамочкой. Ты живешь под красно-бело-голубым флагом, приятель. А мы здесь говорим по-американски.

Но она не сумела отвлечь его от главной темы. Он привалился к прилавку, скрестил руки на груди и постучал по полу носком ярко начищенного мокасина.

— Судя по голосу, не слишком она похожа на чью-то малышку. Скорее уж на женщину постарше.

— Дилайла — моя падчерица. А теперь у меня полно работы, так что пока-пока.

— Она сказала, что ей сорок один.

— Ошиблась. Она вечно путается в цифрах.

Его взгляд был куда спокойнее, чем ее сердцебиение.

— Она и есть причина тех телефонных совещаний на пониженных тонах, которые мне иногда удавалось подслушать, верно?

— Не будь дурачком. Я разговаривала со своим любовником.

— Она сказала, что живет в некоем месте, называемом Брукдейл. Повесив трубку, я провел небольшое расследование в Интернете. Твое умение темнить потрясает меня.

— Эй, я вот уже неделю как живу на свету. В темноте сидеть вредно: можно ослепнуть.

Он высокомерно вскинул брови. Она схватила принесенный лоток и отвернула краешек алюминиевой фольги. Ее лазанья. Он даже вилку не позабыл. Она почти не ела целый день, и от запаха у нее должны были бы слюнки потечь, но аппетита почему-то не было.

— Ничего особенного. Дилайла — дочь Эммета. Родилась умственно отсталой. Ей пятьдесят один, если уж так хочешь знать, и почти всю жизнь она прожила в Брукдейле. Там она счастлива. У нее никого нет, кроме меня. Конец истории.

— Брукдейл — дорогое частное заведение.

Она отнесла лазанью, на которую теперь смотреть не могла, к столику для читателей, уселась и протянула ему вилку.

— В принципе мы не позволяем ни есть, ни пить в магазине, но для тебя сделаем исключение.

Он мрачно надвинулся на нее.

— Теперь я начинаю понимать.

— Хорошо, так и быть, я поем. Но только потому, что умираю с голоду.

Шугар Бет вынудила себя вонзить вилку в лазанью.

— Я знаю, что ты его любила, но что это за отец, который не сумел обеспечить даже больную дочь?!

Она никогда не предаст Эммета, открыто высказав свое раздражение его непредусмотрительностью.

— Его финансовые дела были весьма запутанны, — промямлила она, заставляя себя жевать. — Должна признаться, я неплохо готовлю лазанью.

— Теперь понятно, почему ты так одержима этой картиной. Вот оно, недостающее звено. Ты вовсе не собиралась осыпать себя бриллиантами. Я должен был сам сообразить.

— Нет, в самом деле, мне еще никогда так не удавалась лазанья!

Он уперся ладонями в полку.

— Тебе нужны деньги, чтобы и дальше содержать ее в Брукдейле. Значит, в этой сказке ты не злодейка? Не подлая блондинистая женщина-вамп, любящая только себя! Ты простая, бескорыстная героиня, готовая пожертвовать всем, чтобы помочь слабым мира сего.