108 минут, изменившие мир

Антенны телеметрической станции «Трал» («Новости космонавтики»)

6 июня 1959 года на кораблях были подняты флаги судов гидрографической службы ВМФ СССР, а осенью экспедиция уже прибыла в Петропавловск-Камчатский.

Испытание оборудования плавучих ИПов было проведено 18 сентября 1959 года, но в тот раз «Р-7» № И1-1Т была запущена по полигону Кура. Третьего октября экспедиция впервые вышла на просторы Тихого океана и взяла курс на Гавайские острова.

Двадцать второго октября состоялся первый пробный старт «Р-7» в рамках программы «Акватория». Полученные результаты подтвердили работоспособность плавучих ИПов. Теперь с их помощью можно было отслеживать полеты межконтинентальных ракет на полную дальность. Однако поистине «звездный час» маленького флота контр-адмирала Максюты пробил в апреле 1961 года.

3.5

Блок «Е» и РУПы

Вклад Сергея Павловича Королёва в дело создания космических ракет-носителей и первых спутников высоко оценили в научном мире. Двадцатого июня 1958 года состоялось общее собрание Академии наук СССР, на котором главный конструктор был избран действительным членом (академиком) Отделения технических наук по специальности «механика».

Сбылась давняя мечта – отныне Королёв мог спокойно заниматься космонавтикой. И правительство, и ученые признали, что развитие этой новейшей области человеческой деятельности не менее важно, чем создание грозного оружия, обеспечивающего обороноспособность страны. Следующим этапом для Королёва стала Луна. И здесь он тоже намеревался собрать целый ворох приоритетов.

Формирование конкретных советских планов по освоению Луны началось с письма, которое 28 января 1958 года Сергей Павлович Королёв и директор Института прикладной математики АН СССР академик Мстислав Всеволодович Келдыш направили в Центральный комитет КПСС. В письме были сформулированы два главных пункта лунной программы: во-первых, попадание в видимую поверхность Луны, а во-вторых, облет Луны и фотографирование ее обратной стороны. Программа была одобрена Хрущевым, после чего началось воплощение проекта в реальные разработки.

Мстислав Всеволодович Келдыш и Сергей Павлович Королев

В рамках программы рассматривалось несколько типов лунных станций: «Е-1» («Луна-А») для попадания в Луну с доставкой на ее поверхность вымпела СССР (при скорости прилунения более 3 км/с); «Е-2» («Луна-Б») для облета Луны и фотографирования ее обратной стороны с передачей изображения по радиоканалу на Землю; «Е-3» («Луна-В») для попадания в Луну с фиксацией события яркой вспышкой на поверхности; «Е-4» («Луна-Д») для попадания в Луну с применением термоядерного заряда.

Конструкторам предстояло преодолеть серьезное препятствие – чтобы вывести искусственный объект с околоземной орбиты на трассу к Луне, необходимо поднять его скорость с первой космической до второй. Для выполнения этой задачи двух ступеней «семерки» уже не хватало, требовалась третья разгонная ступень.

Постановлением Совета министров от 20 марта 1958 года предусматривалась разработка лунной станции и трехступенчатой ракеты 8К72 на основе ракеты «Р-7А» с целью достижения второй космической скорости и доставки лунной станции на Луну (первый вариант) или облет ею Луны (второй вариант). Время на проектно-конструкторскую разработку, изготовление и отработку было минимальным – Королёв вновь опасался, что его опередят заокеанские конкуренты.

Изначально за проект третьей ступени, названной блоком «Е», взялся Валентин Петрович Глушко. Он был уверен, что для двигателей космического ускорителя, запускаемого в пустоте, керосин и жидкий кислород не подходят. В ОКБ-456, возглавляемом Глушко, уже несколько лет изучалось новое горючее – несимметричный диметилгидразин («гептил», НДМГ)^[144]. Для определения его возможностей совместно с Государственным институтом прикладной химии (ГИПХ) проводились эксперименты на модельных камерах, причем в качестве окислителя использовался жидкий кислород. Эксперименты показали, что по сравнению с керосином получается заметный прирост тяги. По охлаждающей способности новое горючее примерно соответствовало керосину, но низкая температура его разложения заставляла принять специальные меры против перегрева.

Всё бы хорошо, но в постановлении правительства не был определен единый разработчик двигателя для блока «Е»: конкуренцию ОКБ-456 составило Опытно-конструкторское бюро № 154 (ОКБ-154, Воронеж) под руководством Семена Ариевича Косберга^[145]. Последнее взялось сделать двигатель на основе рулевой камеры РД-107 с использованием всего задела, полученного в ходе совершенствования «семерки».

---

144 Несимметричный диметилгидразин И₂К-К(СН₃)₂ – производное гидразина. В промышленных масштабах его получают взаимодействием хлорамина с диметиламином. Продукт представляет собой бесцветную гигроскопичную жидкость с аммиачным запахом. Высокотоксичен, при обычной температуре и в отсутствии воздуха стабилен, но при температуре выше 350 °C разлагается с выделением теплоты и образованием горючих газообразных продуктов. На металлоконструкции не оказывает агрессивного влияния и может храниться в емкостях длительное время. В открытой печати обозначается обычно как НДМГ, в ведомственных документах – как «гептил».

145 Косберг, Семен Ариевич (1903–1965) – советский конструктор, создатель авиационных и ракетных двигателей. В 1917–1919 годах учился в Слуцком коммерческом училище, позднее работал кузнецом и слесарем в кузнице отца. В 1927–1929 годах учился в Ленинградском политехническом институте, а затем – в Московском авиационном институте, который окончил в 1930 году. В 1931 году С. А. Косберг был направлен на работу в Центральный институт авиационного моторостроения (ЦИАМ), где прошел путь от инженера-конструктора до начальника научно-исследовательского отдела. В 1940 году был назначен заместителем главного конструктора ОКБ завода № 33 Народного комиссариата авиационной промышленности (НКАП). В 1941 году возглавляемое им бюро стало самостоятельным и получило наименование ОКБ-296. Основное направление деятельности – совершенствование авиационных поршневых моторов. В 1946 году бюро было перебазировано в Воронеж и стало именоваться ОКБ-154. К этому времени на смену поршневым двигателям пришли реактивные, и коллектив под руководством С. А. Косберга начал разработку агрегатов топливной аппаратуры для турбореактивных и турбовинтовых двигателей. В связи с тем, что в стране бурными темпами начало развиваться ракетостроение, С. А. Косберг решил, что руководимому им бюро необходимо осваивать новую тематику. В августе 1957 года бюро было реорганизовано в самостоятельное уставное Государственное союзное опытно-конструкторское бюро № 154, а С. А. Косберг стал браться за заказы ОКБ-1 по изготовлению двигателей для верхних ступеней ракет-носителей.