Дело гастронома № 1

Он улыбнулся, взял бутерброд с красной рыбой, стал есть, запивая чаем. Зоя вытащила из стола бутылку армянского коньяка, пять звездочек. Вопросительно взглянула на Беркутова.

– На дорожку? – предложила она.

Георгий Константинович задумался. Иногда он пропускал рюмочку, но не больше.

– Сегодня что-то не хочется! Но ты за меня рюмочку выпей, на дорожку полагается!

Он погрустнел, вздохнул и сам налил Зое Сергеевне коньяку, та подняла рюмку.

– Подожди!

Он взял ее рюмку, понюхал, лизнул, блаженно сощурился.

– Ах, хорошо!

Потом передал Зое, и она поднесла рюмку к губам.

– Чтоб у вас здесь без меня все было хорошо и с вами бы ничего не случилось! – влюбленно глядя на него, произнесла она.

Он несколько раз кивнул, как бы соглашаясь с ее словами. Зоя одним махом выпила коньяк, слегка поморщилась.

– Я, Зоенька, буду скучать по тебе, грустить и ждать с нетерпением! Как говорится, жду ответа, как соловей лета! Не сомневаюсь, что у тебя все пройдет на должном уровне! Провожать не поеду, долгие проводы – лишние слезы, поцелуемся здесь!

Беркутов поднялся, взял ее за плечи и поцеловал в щеку, Зоя вдруг порывисто обняла его, поцеловала в губы, и в этот миг в кабинет неожиданно заглянула Лида. Она увидела их целующимися и тотчас прикрыла дверь. Но ни Зоя, ни Беркутов этого не заметили.

Лида же как приклеенная стояла у двери Зоиного кабинета, потрясенная увиденным и не в силах сразу уйти. В приемной хоть и никого не было, но пишущая машинка Люси стояла незачехленная, видимо, секретарша находилась где-то здесь, в магазине. Горела настольная лампа, на столе лежала Люсина сумка. Слезинка сама собой выкатилась из глаза, скользнула по щеке, оставив след. Лида вытащила носовой платок, вытерла слезы и торопливо вышла из приемной, уговаривая себя, что ничего страшного не случилось. Зоя уезжает, все целуются на прощание, так что ничего зазорного в том нет. Но чем больше она уговаривала себя не принимать этот поцелуй всерьез, тем больнее сдавливало сердце, тем жарче разрасталась обида в душе.

Был уже вечер. Култаков сидел у себя в кабинете, просматривая входящие документы и расписывая их по службам. Он всегда подписывал документы в конце дня, за исключением бумаг из комитета. Андропов требовал отвечать на них без промедления. Бумаги же горкома и прочих не менее важных инстанций такого безотлагательного ответа не требовали. Вошел Боков. Култаков взглянул на него, жестом приказал садиться. Тот сел. Зазвонил телефон. Генерал взял трубку, секунду-другую слушал.

– Прошу прощения, Игнатий Федорович, у меня начинается оперативка, начальники отделов уже собрались, сидят, ждут, созвонимся попозже! – нахмурившись, сказал он.

Он положил трубку, его лицо застыло, как маска.

– Секретарь горкома клюет мою печень, а я не Прометей! Моя печень не вечная!

– Можно, я объясню? – Боков подался вперед, чтобы выложить свои аргументы, но Култаков его перебил:

– Что вы мне объясните?! Аримина нет? Нет! И ничего больше объяснять не надо! А им надо, чтоб он жил, потому что некому им больше будет взятки таскать!

Боков шумно вздохнул, заерзал на стуле. Култаков взглянул на него.

– Ну хорошо, объясняйте, черт вас возьми. Почему молчим?!

– У Аримина в дупле зуба хранилась ампула с быстродействующим ядом. Он ею и воспользовался. Ошибку допустил тюремный персонал. Перед определением его в камеру смотритель должен был раздеть преступника донага и осмотреть его досконально, в том числе и зубы. Ампула с ядом в дупле зуба – старый прием. Но инструкции сплошь и везде нарушаются. Так что формально вина на тюремщиках, а не…

Култаков тут же вскипел, перебил его:

– На нас, черт возьми! На нас! Никогда не перекладывайте собственные промахи на других! Это наш клиент, и мы должны были предусмотреть все, даже ротозейство тюремной обслуги!

Генерал побагровел и стукнул кулаком по столу. Не выдержав, он даже поднялся, прошелся по кабинету.

– Когда вы научитесь все брать на себя?! Аримин нам нужен был живым! Живым! Черт бы вас всех по-драл! Где Скачко?! – вдруг спохватился Култаков.

– Да вы знаете, Пал Сергеич у нас немного приболел… – пробормотал Боков.

– Как это «приболел»?! Что за дурацкие отговорки?! – с полоборота завелся Култаков.

– Сердце забуксовало…

– Сердце еще стучит! – прозвучал за спиной Бокова голос Скачко.

Боков обернулся. На пороге кабинета стоял в плаще полковник Скачко.