Первое правило волшебника

– Почему бы не остаться на ночь? Уйдешь с рассветом.

Зедд резко поднял глаза и посмотрел на нее из-под густых бровей.

– Остаться на ночь?

Эди пожала плечами и погладила его руку.

– Иногда быть одиноко.

– Ладно, – сказал Зедд, и его лицо осветилось озорной улыбкой. – Как ты говоришь, на улице темно, и разумнее отправиться в путь с рассветом. – Вдруг у него на лбу собрались морщины. – Это ведь не одна из твоих загадок, правда?

Эди покачала головой, и его улыбка вернулась.

– У меня с собой Облачный камень. Хочешь взглянуть?

Эди застенчиво улыбнулась:

– Очень! – Она откинулась на спинку стула и, не сводя глаз с волшебника, надкусила яблоко.

– Обнаженная? – поднял бровь Зедд.

Дождь и ветер пригнули высокую траву. Двое путников медленно двигались по бескрайней равнине. Деревья попадались редко, в основном крохотные березовые или ольховые рощицы вдоль ручьев. Кэлен пристально вглядывалась в тропу: они приближались к землям Племени Тины. Ричард медленно шел сзади, как всегда, держа Кэлен в поле зрения.

Не по душе была Кэлен эта затея, но Ричард прав, они должны выяснить, где искать последнюю шкатулку, а поблизости больше нет никого, кто мог бы указать нужное направление. Осень близилась к концу. Скоро наступит первый день зимы. И все же Племя Тины может отказаться помочь Искателю. Тогда они даром потеряют время.

Но хуже было другое. Кэлен понимала, что, возможно, они и не решатся убить Исповедницу, пусть даже лишенную защиты волшебника. Но вот смогут ли они пойти на убийство Искателя? Этого Кэлен не знала. Ей никогда еще не приходилось путешествовать по Срединным Землям без волшебников. Ни одна Исповедница не путешествовала без них, это слишком опасно. Ричард оказался лучшей защитой, чем Джиллер, ее последний волшебник, но не Ричард должен быть ее защитником, а она – его. Кэлен не позволит Ричарду снова рисковать из-за нее. В борьбе против Рала он гораздо важнее. И это прежде всего. Она поклялась отдать жизнь в защиту Искателя… в защиту Ричарда. Она никогда ничего так страстно не желала. Если придется выбирать, умереть должна она.

Тропа привела их к двум шестам, торчащим посреди равнины. Шесты были обмотаны кожей, разрисованной красными полосками. Ричард остановился, глядя на черепа, насаженные на верхушки шестов.

– Это предупреждение? – спросил он, дотрагиваясь до кожи.

– Нет, это священные черепа предков, призванные защищать и охранять земли Племени Тины. Лишь немногие удостаиваются такой чести.

– Это звучит не так уж угрожающе. Может, они будут рады нас видеть?

Кэлен повернулась к Ричарду и подняла бровь.

– Чтобы заслужить уважение Племени Тины, достаточно убить чужака. – Она бросила взгляд на черепа. – Но это не угроза. Это просто традиция.

Ричард глубоко вздохнул и убрал руку с шеста.

– Посмотрим, удастся ли нам убедить их помочь, чтобы они и дальше почитали предков и держали на расстоянии чужаков.

– Помни, что я сказала, – предупредила Кэлен, – они могут и не согласиться. Тебе придется отнестись к их решению с уважением. Они – одни из тех, кого я пытаюсь спасти, и я не хочу, чтобы ты причинил им зло.

– Кэлен, у меня нет ни желания, ни намерения вредить им. Не волнуйся, они нам помогут. Это в их же интересах.

– Они могут не согласиться, – настойчиво повторила она.

Дождь сменился легким туманом, приятно холодившим лицо.

Она откинула капюшон.

– Ричард, обещай, что не причинишь им зла.

Он тоже откинул капюшон, подбоченился и слегка улыбнулся:

– Теперь я знаю, что это значит.

– Что? – спросила она с подозрением.

Он смотрел на нее сверху вниз. Улыбка стала шире.

– Помнишь, когда у меня была лихорадка от змеиной лозы, я просил тебя не трогать Зедда? Теперь я знаю, что ты почувствовала, когда не смогла этого обещать.

Кэлен смотрела в серые глаза Ричарда, думая о своем стремлении остановить Рала и вспоминая тех, кого он убил.

– Теперь и я знаю, что ты почувствовал, когда я не смогла дать тебе это обещание. – Она невольно улыбнулась. – Тебе казалось, что ты вел себя глупо?

– Когда понял, что поставлено на карту, – кивнул он. – И когда понял, что ты никого не станешь трогать, если только у тебя не останется выбора. Вот тогда до меня дошло, каким я был дураком, не доверяя тебе.

Она тоже считала глупым не доверять ему, но знала, что он слишком доверяет ей.

– Прости меня, – сказала она, продолжая улыбаться. – Я должна была лучше тебя знать.