Убийство Роджера Экройда

— Да, сэр.

— Почему?

— Я перепутала бумаги на столе мистера Экройда. Он очень рассердился, и я сказала, что мне лучше отказаться от места. Тогда он велел мне убираться вон, и поскорее.

— Вы вчера были в спальне мистера Экройда? Убирали там?

— Нет, сэр. Это обязанность Элзи. Я в эту часть дома никогда не захожу.

— Я должен сообщить вам, моя милая, что из спальни мистера Экройда исчезла крупная сумма денег.

Спокойствие изменило ей. Она покраснела.

— Ни о каких деньгах я не знаю. Если вы считаете, что я их взяла и за это мистер Экройд меня уволил, то вы ошибаетесь.

— Я вас в этом не обвиняю, милая, не волнуйтесь так!

— Вы можете обыскать мои вещи, — холодно и презрительно сказала девушка.

— Я не брала этих денег.

— Мистер Экройд уволил вас, или, если хотите, вы взяли расчет, вчера днем? — спросил Пуаро.

Девушка молча кивнула.

— Сколько времени длился этот разговор?

— Разговор?

— Да, между вами и мистером Экройдом?

— А… Я… я не знаю.

— Двадцать минут? Полчаса?

— Примерно.

— Не дольше?

— Во всяком случае, не дольше получаса.

— Благодарю вас, мадемуазель.

Я с любопытством посмотрел на него. Он осторожно переставлял безделушки на столе. Его глаза сияли.

— Пока все, — сказал инспектор.

Урсула Борн ушла. Инспектор повернулся к мисс Рассэл.

— Сколько времени она работает здесь? Есть у вас копии ее рекомендаций?

Мисс Рассэл подошла к бюро, вынула из ящика пачку бумаг, выбрала одну и передала инспектору.

— Хм, — сказал он, — на вид все в порядке. Миссис Ричард Фоллиот, «Марби Грендж». Кто эта Фоллиот?

— Вполне почтенная дама, — ответила мисс Рассэл.

— Так, — сказал инспектор, возвращая бумагу, — посмотрим теперь другую, Элзи Дейл.

Элзи Дейл оказалась крупной блондинкой с приятным, хотя и глуповатым лицом. Она охотно отвечала на вопросы и очень расстроилась из-за пропажи денег.

— Она тоже производит хорошее впечатление, — сказал инспектор.

— А как насчет Паркера?

Мисс Рассэл опять поджала губы и ничего не ответила.

— У меня ощущение, что он не совсем то, чем кажется, — задумчиво продолжал инспектор. — Только не представляю, как он мог это сделать. Он был занят после обеда, а потому у него прочное алиби — я этим специально занимался. Благодарю вас, мисс Рассэл. На этом мы пока и остановимся. Весьма вероятно, что мистер Экройд сам отдал кому-то эти деньги.

Экономка сухо попрощалась с нами, и мы ушли.

— Интересно, — сказал я, когда мы с Пуаро вышли из дома, — какие бумаги могла перепутать эта девушка, если это привело Экройда в такое бешенство. Может быть, в них ключ к тайне?

— Секретарь говорит, что на письменном столе не было важных бумаг, — спокойно сказал Пуаро.

— Да, но… — Я остановился.

— Вам кажется странным, что Экройд пришел в ярость из-за таких пустяков?

— Да, пожалуй.

— Но такие ли это пустяки?

— Мы, конечно, не знаем, что это за бумаги, но Реймонд говорит…

— Оставим пока месье Реймонда. Что вы скажете о ней?

— О ком? О старшей горничной?

— Да, о старшей горничной, Урсуле Борн.

— Она кажется симпатичной девушкой, — с запинкой ответил я.

Пуаро повторил мои слова, но подчеркнул второе слово:

— Она кажется симпатичной девушкой.

Затем, немного помолчав, он вынул из кармана и протянул мне список, составленный инспектором.

— Взгляните, друг мой. Вот сюда.

Проследив за указующим перстом Пуаро, я увидел, что против имени Урсулы Борн стоит крестик.

— Может быть, вы не заметили, мой друг, но в этом списке есть одно лицо, чье алиби никем не подтверждается. Урсула Борн.

— Не думаете же вы?.. — Доктор Шеппард, я ничего не смею думать. Урсула Борн могла убить мистера Экройда, но, признаюсь, я не вижу мотива, а вы?

Он пристально посмотрел на меня. Так пристально, что я смутился, и он повторил свой вопрос.

— Никакого мотива, — сказал я твердо.

Пуаро опустил глаза, нахмурился и пробормотал:

— Поскольку шантажист — мужчина, следовательно, это не она.

— Но… — Я запнулся.

— Что? — Он круто повернулся ко мне.

— Что вы сказали?

— Ничего, только, строго говоря, миссис Феррар в своем письме упомянула человека, а не мужчину. Но мы, Экройд и я, приняли это как нечто само собой разумеющееся.