Кардонийская рулетка

— Кстати, синьор Валентин, лично вы свободны, — уточнил консул.

— Как вы это себе представляете? — презрительно осведомился Теодор. И тут же перешел в наступление. — Мессер дер Даген Тур требует поставить в известность капитана дер Вигге, руководителя лингийской делегации.

Напомнив тем самым о стоящем на рейде доминаторе. У мэра замечание Валентина вызвало кислую гримасу, но, закусивший удила, Дагомаро плевать хотел на такие мелочи.

— Капитана известят.

— Теодор, пусть дер Вигге немедленно отправляется в Линегарт, — тихо произнес Помпилио. — Мне нужен «Амуш».

— Да, мессер.

— Вы вооружены?

Один из полицейских наклонился, словно собираясь обыскать дер Даген Тура, чем вызвал почти истерическое восклицание Киры:

— Папа! — Даже она понимала, что одно дело арест адигена и совсем другое — публичное оскорбление. — Папа!!

И консул сообразил, что едва не перегнул палку.

— При командоре нет оружия, — мрачно пробурчал Дагомаро. Полицейский отступил. — Доставьте его в городскую тюрьму.

— Папа!

— На моем автомобиле, — хрюкнул консул.

И отвернулся.

Глава 14

в которой Кира и Лилиан составляют заговор, Помпилио страдает, Махим поддается, а Дорофеев принимает бой

— Начиная с сегодняшнего дня тебя будут сопровождать телохранители.

— Нет, — отрезала Кира.

— Да, — не менее жестко рубанул консул. — Решение принято, твоя безопасность важнее всего.

— Я паровингер, папа, боевой офицер.

Девушка выдвинула «неубиваемый», как ей казалось, аргумент. Но Дагомаро лишь покачал головой:

— В бою, лицом к лицу с врагом, ты паровингер, но здесь ты моя дочь. — Пауза. — Ты же видишь, что они готовы на все, на любой грязный трюк, так что, пожалуйста, послушай меня на этот раз.

Последнюю фразу Винчер произнес очень мягко, просительно, но ответом стало молчание.

— Пожалуйста.

— Хорошо, пусть будут телохранители, — коротко ответила Кира.

Холодно ответила.

— Дуешься из-за адигена?

Роскошный лимузин консул отдал Помпилио — на нем дер Даген Тура повезли в тюрьму, поэтому к Дворцу Конфедерации они отправились в машине Киры, двухместном «Бебесе» алого цвета — по таким сходила с ума вся золотая молодежь Ожерелья. И забавно смотрелись вокруг приземистой спортивной машины черные, как бзорские волкодавы, автомобили сопровождения.

— Папа, я устала повторять: ты поступил неосмотрительно.

— Не позволяй чувствам туманить твой рассудок, — произнес Винчер, поглаживая бороду.

— О чем ты говоришь?

Дагомаро улыбнулся:

— Я ведь вижу, что Помпилио тебе нравится.

Отрицать очевидное девушка не стала.

— Он нравится половине Герметикона.

— Не позволяй чувствам…

— Я обручена.

— И что? — с любопытством осведомился Винчер. — Ты — моя дочь, ты можешь делать все, что сочтешь нужным.

— Я люблю Драмара. Я его выбрала, и буду только с ним.

— Очень хорошо, — одобрил консул. — Ты любишь и гонишь мысли об измене. Я понимаю.

— Но Помпилио мне нравится, — призналась девушка. — Он необычный.

— Великолепный собеседник.

— Слегка высокомерен.

— Но умеет расположить к себе.

— С ним интересно.

— Однако впредь я прошу тебя даже косвенно не оспаривать мои решения, — неожиданно бросил Винчер. — Сейчас мы обязаны демонстрировать единство.

— Вот именно: единство! — мгновенно ответила Кира. — А ты отправляешь за решетку человека, который хочет тебе помочь.

От «прогулочного» пирса до Дворца — всего половина лиги, даже меньше, но улицы узкие, прохожих прибавилось, а потому Дагомаро добрались до цели ненамного быстрее, чем дошли бы пешком. Кира оставила «Бебес» прямо у лестницы — она не собиралась задерживаться, только чтобы проводить отца, — и они стали медленно подниматься к выложенному из темного камня портику.

— Линга не участвует в переговорах, поэтому арест Помпилио ничего не изменит. Каата же не торопится давить на Приоту, Лилиан ждет, когда я начну молить о помощи.

— А ты начнешь? — осведомилась Кира.

— В самом крайнем случае, — не стал скрывать консул. — Пока у нас война нервов: кто кого пересидит. Потому что тот, кто первый откроет рот, потеряет больше.

— Наше положение шаткое.

— Поэтому я и арестовал Помпилио: хочу показать адигенам, что не позволю собой помыкать.