Аврора Горелика (сборник)

Свет гаснет

Парабаса

Ода

ХОР ЛЯГУШЕК

• Муза, в священные горы вступи, наслаждаяся песней моею.
• Так я оду свою по привычке начать собирался.
• Между тем в пучину бедствий погрузился город наш,
• Демагоги и тираны оседлали наш народ,
• И поэта нет, который мог бы людям дать ответ
• и разумный и полезный.
• Чтобы прав своих гражданских не терял уже никто,
• Чтобы страх был уничтожен, чтобы разум победил…

Эпиррема

КОРИФЕЙ ЛЯГУШЕК

• Очень часто нам казалось, что Афины горожан
• И хороших и негодных, всех оценивают так,
• Как старинную монету и сегодняшний чекан.
• Так старинную монету, неподдельную вполне.
• Ту, что самой чистой пробы, лучшую из всех монет
• Не пускаем в обращенье, применяя медяки
• Наихудшего чекана, те, что выбиты вчера.
• Граждан тех, кто, как известно, благородны и умны,
• И воспитаны в палестре, и сильны в искусстве Муз,
• Тех мы гоним, а других-то – медных, рыжих и чужих,
• И худых из самых худших, – всюду мы пускаем в ход.
• Задержитесь же, безумцы, измените свой уклад,
• В ход пускайте благородных! И дела пойдут на лад,
• А постигнет неудача, верно, скажут мудрецы:
• «Что ж, на дереве хорошем и повеситься не жаль».

Антода

ХОР ГРАФОМАНОВ

• Право слово, положенье, скажем прямо, недурно:
• Графомания в почете, пищу ищет графоман.
• Поглощает чебуреки, кашу с салом и сольцой.
• Ежедневно три тарелки аппетитного борща,
• Птицы, жаренной на скаре, восемьсот тринадцать грамм,
• Лягушатины нежнейшей сорок восемь килограмм.
• Ради пищи аппетитной графоманом надо стать.
• Ежедневно графоманить и на сильных не роптать.

Антиэпиррема

КОРИФЕЙ ГРАФОМАНОВ

• Я наслаждаюсь теперь Гонораром, высоким и толстым,
• Часто встречаю его по дороге с работы домой.
• Вот он идет, Гонорар, в своей шубе, простой и веселый,
• За руку я Гонорара беру и веду в свой изысканный дом,
• Шубу снимаю с него и пиджак, и рубашку снимаю.
• Также снимаю нательное с тела белье.
• Сняв все сначала, тогда уже им наслаждаюсь,
• После всегда Гонорара любимого сытно кормлю.
• Вот мой совет, Графомана премудрого, юному гаду:
• Сытно корми Гонорара любимого, хоть он пока не велик.
• Вырастет твой Гонорар, как пирог краснощекий,
• Ты насладишься им вдоволь, а он насладится тобой.

Эписодий четвертый

Подземное царство Аид. Все приготовлено для соревнований. Стол отодвинут в угол. Кресла расставлены в ряд. В центре сцены гигантские весы, между чашами которых деревянная лестница, по ней соревнующиеся могут войти в чашу или выйти из нее.

В просцениуме Лева Малахитов на скрипке гениально играет этюд Паганини. Рядом Биверлибрамс, аккомпанируя себе на гитаре, орет слова биг-бита.

БИВЕРЛИБРАМС

• Элау боу хол хис
• Ер боди боди топ лис
• Он лоун ноун…

Одновременно прекращают играть, смотрят друг на друга.

БИВЕРЛИБРАМС

У тебя, по-моему, распадение личности, Левка!

ЛЕВА

Мне стыдно, что ты мой современник, Антоша!

БИВЕРЛИБРАМС

• А ну-ка выйдем!
• (Уходят.)

По сцене в обнимку проходят Ксанфий и трехглавый пес Кербер.

КСАНФИЙ

• Да, видит Зевс, люблю я господам
• Исподтишка подсунуть к ночи фигу.
• А ты, Кербер?

КЕРБЕР

• Я тоже. Рад всегда
• Сожрать хозяйские ночные туфли.

КСАНФИЙ

• Феб, Аполлон! Пожми мне руку, друг!
• И поцелуй.
• (Целуются.)
• Не хочешь ли, братишка,
• По маленькой принять, пока не видно
• Хозяев наших?

КЕРБЕР

• Очень даже да.

Пробираются к столу. Ксанфий вливает по рюмке в каждую из трех глоток Кербера, затем сам опорожняет три рюмки подряд. Хихикая, друзья исчезают. На сцену толпой выходят поэты и их подруги. Пушкин почему-то держит под руку Смуглую Леди, Шекспир – Нину Малахитову, Лева – Дагрен, Антон – Анну Керн.

СМУГЛАЯ ЛЕДИ

(Пушкину). Позвольте мою руку назад, сэр.

НИНА

(Шекспиру). Ну, Виля, подержался и хватит.

ДАГРЕН

(Леве). Какой я тебе океанский цветок, дуралей?