2024-й

— Как?

— Если группой начнут прокачивать одного, — объяснил Роман. — Чтобы посмотреть, как реализован интим. Это для нас важнее стресс-тест и крэш-тест, а им подай совокупление…

…Два месяца мы не вылезали из баймы, работая там гээмами, объясняли, спасали, исправляли, гасили конфликты и недовольство, некоторые баги ухитрялись исправлять на ходу, все остальное накапливалось, чтобы после окончания теста мы могли засесть без перерывов на перекуры и выходных.

В августе ожидается конференция российских разработчиков, мы работали не только без выходных, но большая часть оставалась на ночь, чтобы прикорнуть на два-три часа там же, у рабочего стола, утром снова и снова вылавливать крупных блох, мелких — потом, потом, зато прямо на конфе успеем сообщить о точной дате релиза.

Тимур, сам усталый и в помятой одежде, с неудовольствием поглядывал на Гулько: тот уже неделю спал в офисе, от него пахло крепким мужским потом..

— Тебе, кстати, — сказал он сварливо, — не мешало бы заглянуть к дизайнерам одежды. Хотя бы по дороге домой. Одеваешься хрен знает как…

— А что не так? — удивился Гулько.

— Да штаны у тебя какие-то… — сообщил Тимур злобно. — В музее украл, что ли? Позапрошлым веком попахивает. Конкистадоры в таких… И эта рубашка… Что за рубашка?

— А что не так? — повторил Гулько с недоумением.

— Чудак, ты хоть обращаешь внимание, что мода изменилась?

Гулько с достоинством пожал плечами.

— Я не настолько ничтожество, чтобы обращать внимание на моду. К тому же конкистадоры, по-моему, были неплохие парни.

Мы переглядывались, прятали улыбки. Тимур и Гулько полные противоположности: Тимур не отстает от моды ни на шажок, Гулько полностью ее игнорирует.

Тимур спросил раздраженно:

— Что за дикость думать, будто только полные ничтожества идут за модой? Да ты посмотри, сколько народу одевается по моде, а сколько нет!

— А сколько среди населения умных? — отпарировал Гулько. — Соотношение совпадает до сотых долей процента.

Роман прислушивался к их спору, но помалкивал. Спорить с теми, кто от понимания далек, — бисер метать впустую, хотя, конечно, сказать мог многое. Он дизайнер широкого профиля, я всегда относился к этой профессии пренебрежительно, для меня это были бездельники, что угождают запросам богатых шлюх, украшая им шляпы перьями или загородные виллы особо изысканными изразцами.

Правда, Роман дизайнерит в хай-теке, но мне и там его профессия раньше казалась лишней. Я от компов жду мощи, от выделенки — скорости передачи данных, от видеокарты — всего, что дает видяха, но Роман как-то очень спокойно и серьезно объяснил, что без дизайнеров мы либо будем жить в мощном безобразном мире будущего, всеми фибрами души стремясь в такое красивое прошлое, либо сумеем этот быстро наступающий мрачный бездушно-технический мир очеловечить и сделать прекрасным. Причем прекрасным не в буколическо-пастушеском стиле прошлых времен, а в новом и невиданном, никому и ничему не подражающем!

Потом я понял, что мне объяснял очень подробно потому, что я по его классификации был в группе почти дозревших до понимания. С того разговора я со свойственным мне юношеским максимализмом, признаю, разом разделил всех дизайнеров на две группы: говнюков, кто тянет в прошлое, разукрашивая дачи под старину и ограждая их коваными решетками в стиле декабристов и помпадур, и тех немногих светлых подвижников, кто приучает человечество к будущему.

Мы тогда с Романом крупно поспорили. Он говорил, что мне с такими взглядами нельзя руководить фирмой, а Тимур вежливо спросил у меня, почему такое злобное разделение. Я пояснил, что люди в массе своей — тупые, потому их нельзя винить за то, что просиживают перед жвачниками и смотрят либо футбол, либо дурацкие шоу, но вот те, кто потакает их деградации, устраивая шоу и всякие «ринги», — те откровенные сволочи. Могли бы тащить эту массу наверх, но не хотят. Проще бабки сшибать, потакая дурости.

Гулько и Скопа меня поддержали, Василий Петрович и Арнольд Изяславич, как всегда, остались в стороне, они-де мудрые и всепонимающие, на наши детские штучки смотрят со снисходительными усмешками. Я понимал, что позиция у них куда выигрышнее, но седалишным мозгом чувствовал и то, что даже при проигрышах нарабатываю очки, а они хоть и не проигрывают, но… и не зарабатывают.

Обедали прямо в офисе на столах, чтобы не терять драгоценных минут. Скопа, быстро-быстро исправляя параметры в геодате, пробормотал: