Исповедь на краю

Олег похолодел от ужаса. Кто эта страшная баба, открывшая злобный, грязный рот?

Он встал, прижал платок к окровавленному носу.

– Я что-то не то сказал… Извини. Это случайность. Так бывает. Бессознательно.

– Бессознательно член поднимается. А язык – сознательно. Если мозги работают.

– Ты как разговариваешь со мной? Ты…

– Ну, кто? Говори!

– Никто. Я пошел, пока мы большего не наговорили.

– Да кому ты нужен, разговаривать с тобой. Вали отсюда к своим Верочкам протухшим. С тебя ж самого уже песок сыплется. Донжуан хренов.

– Замолчи. Закрой свою поганую пасть, или…

– Или что? Ударить меня хочешь? А может, убить? Давай, посмотрим, на что ты способен.

Олег рванулся в прихожую, схватил куртку, дрожащими руками открыл дверь и вылетел на площадку. Плохо соображая, он не сразу нашел кнопку лифта. И вдруг дверь вновь открылась, и он услышал визг Сандры:

– Детей убивают у таких ублюдков! Чтоб у них не было потомства! Чтоб следа от них не оставалось.

Олег бросился к двери, но она громко захлопнулась перед ним. Он забыл про лифт. Пошел по лестнице, держась за перила, сгорбившись, чувствуя, как страшная боль разрастается в груди, сжимает горло, сводит скулы, бьется в глазах…

Озябшая Дина уже собралась уходить, когда открылась дверь подъезда и из нее не вышел – выпал Олег. «Случилось что-то ужасное, – подумала она. – По нему как будто танк проехал». Олег был трезв, но еле передвигал ноги и явно не знал, куда идти. Дина, не придумывая предлогов, подошла к нему и взяла за локоть.

– Олег! А я мимо проходила. Смотрю – ты. Ты домой?

Он смотрел на нее и молчал. Было неясно, узнал ли он ее. Неважно. Дина взяла его под руку и потащила к шоссе. Поймала такси, запихнула его на заднее сиденье. У дома на проспекте Вернадского расплатилась, потянула его за рукав. Они вместе вошли в подъезд, она довезла его на шестой этаж, нажала звонок и, когда выглянула Вера, улыбнулась:

– Получай супруга. Я его у автостоянки подобрала. Мне кажется, он нездоров.

* * *

Сергей вошел в кабинет следователя Павла Ивановича. Внес свою повинную голову.

– У меня серьезный разговор. За помощью пришел и покаяться. Нужно искать Володю Пантелеева, опера из «Гольянова». Он наблюдал по моей просьбе за одним объектом. Поехал вчера ночью за ним за город и пропал. Оба пропали. Тот тоже дома не появился.

Павел Иванович снял очки и пристально посмотрел на Сергея. Как будто очки ему мешали рассмотреть преступную суть этого пижона-частника.

– Рассказывай по порядку.

* * *

Нина нервно ходила по квартире. Все валилось из рук. Она не понимала, что происходит. Ее любимая дочь Наташенька, самая послушная и ответственная девочка на свете, впервые за несколько лет прилетела в Москву и не ночует дома. В отличие от Дашки Наташа всегда была очень строгой и сдержанной в своих поступках. Она была, наверное, самой бедной в классе, но всегда выглядела опрятно, изящно и даже стильно. Как-то волосы по-новому причешет, пояском украсит старенькое платье, косынку на шею повяжет, и уже мальчики на нее заглядываются. Они с Дашей погодки, но Наташа была по-настоящему старшей сестрой. Следила за Дашиной одеждой, приводила ее из школы, кормила, стирала. И еще матери помогала торговать на улице, чтоб свести концы с концами. Только однажды она доставила Нине страдания. Когда стала встречаться с сыном дворничихи Андреем. Он учился на класс старше, и за ним девочки всего района бегали. Говорят, некоторые учительницы тоже оказывали ему внимание. Андрей был невероятно красивым парнем. Он и сейчас хорош собой несказанно. Но теперь с ним все ясно. А когда он вошел в их квартиру первый раз, Нине показалось, солнце осветило комнаты. Но уже во второй раз она с тревогой поняла, что перед ней очень опасный человек. Не потому, что красив и может обидеть Наташу, бросить ее ради другой. Матери обычно опасаются именно таких вариантов. Нина же относилась к ним спокойно. Все было серьезней. Что-то неуправляемое, смятенное, беспокойное прочитывалось в темно-голубых глазах, в жесткой складке у красивых губ, в манере говорить, стоять, сидеть. Что-то, способное в любой момент вырваться наружу, разрушить все вокруг, поставить с ног на голову. К сожалению, он влюбился в Наташу всерьез и не собирался ее бросать ради другой. Он выбрал другое поведение: дышать не давал ей спокойно, замучил своей страстью, ревностью, приступами ярости. Девочка перестала спать, есть, нормально разговаривать с матерью и сестрой. У нее появился страх, паника, как будто она ждала нападения из-за угла. Нина выписала ей успокоительные таблетки, выдавала по одной на ночь. Но однажды, возвратившись домой, она обнаружила Наташу в ванной. Дочь рвало густой белой пеной, а рядом лежали две пустые упаковки от лекарств. Нина вызвала «Скорую», Наташе промыли желудок. Она неделю пролежала на кровати лицом к стене. Нина отключила телефон и не открывала дверь на звонки. Она даже отпуск взяла за свой счет. Ухаживая за Наташей, Нина с ужасом обнаружила синие пятна на ее руках – отпечатки мужских пальцев – и темные следы укусов-поцелуев на шее и груди. Она прижала дочь к себе и тихонько прошептала в розовое ухо: «Он скотина, деточка. От него надо спасаться. Он погубит нас всех. Это я тебе как женщина говорю». На следующий день Наташа попросила Нину забрать документы из школы. Она только перешла в десятый класс. Потом они съездили в какую-то убогую больницу на другом конце Москвы – Наташе сделали аборт. Она подружилась там с девушкой из модельного агентства. Та однажды взяла ее с собой, познакомила с директрисой. Так началась Наташина карьера. Так она добилась того, чего заслуживала. Приехала в Москву уже знаменитой, состоятельной, успешной. И вдруг опять Андрей. Пьянь, рвань, патологический психопат, избивающий до полусмерти свою жену. Нина какое-то время пыталась обманывать себя. Но сегодня Людка, жена Андрея, перегородила ей дорогу: