Компромат на кардинала

Молодой человек в серой куртке смотрел на вновь образованную человеческую общность с выражением отстраненным, порою что-то черкая тоненькой изящной ручкой в маленьком блокноте, и Тоня вдруг поняла, что его отстраненность – просто маска, на самом же деле он пристально наблюдает за происходящим, прислушивается к каждому долетающему до него слову, а самые интересные свои наблюдения записывает.

Может, это писатель? Им как бы по долгу службы полагается фиксировать свои впечатления. Да, этот парень куда более походил на писателя, чем та компания разномастных и разноплеменных фантастов, с которыми Тоня вволю наобщалась в опасном городе Нанте, где остался приснопамятный musee des Beaux Art. Один из них – русский, между прочим, еще молодой, но уже дико знаменитый, более похожий на добродушного шкипера с этой его щекастой бородатой физиономией и трубкой, распространявшей аромат совершенно дивного табака, и сейчас находился в поле ее зрения, однако руки его вольготно лежали на подлокотниках кресла и не были заняты никакими блокнотиками и карандашиками. С другой стороны, ну чего тут фиксировать фантасту, они же сидят в аэропорту Шарль де Голль, а не на пересадочной станции космолетов на каком-нибудь Альдебаране или альфе Кассиопеи! Знаменитый фантаст оставался видимо безучастным к происходящему, однако, когда все возбудились после переноса вылета на завтра и принялись бузить, требуя на расправу самое высшее начальство «Эр Франс», он охотно принял участие в общем оре, внезапно перекрыв его трубным гласом:

– «Эр Франс» – бэд компани! «Эр Франс» – бэд компани! – а потом столь же внезапно погрузился в прежнюю трубочную нирвану.

Тоня нарочно посмотрела, как будет вести себя блондин. Он не орал. Он спрятал ручку и блокнотик в карман, потом вскочил на транспортер, оказавшись таким образом выше всех орущих, и поднял руку. Уже несколько испуганные собственной смелостью (ввиду импровизированного митинга начали прогуливаться два ажана) старые и новые русские радостно уставились на самостийного лидера, который вежливо и обстоятельно, с мягкими, убедительными интонациями разъяснил, что переживать не о чем. Компания-де обязана устроить всех на ночь, причем, если до места ночлега предстоит добираться, то «Эр Франс» оплатит пассажирам и проезд, пусть даже и на такси, туда и обратно. Эта бэд компани также никуда не денется и накормит всех ужином и завтраком.

На лицах пассажиров выразилась гамма самых разнообразных чувств. С одной стороны, погано, что придется вернуться домой фактически на сутки позднее. С другой стороны, велико искушение на халяву скатать в Париж еще раз. С третьей стороны, особо востроглазые успели заметить, что некоторые рейсы все-таки отправляются! В аэропорту стало заметно свободнее: теперь держали только дальнее восточное направление. Улетели англичане, немцы, чехи и венгры. Самое ужасное состояло в том, что улетели даже хохлы!

А ведь на днях в Париже с официальным дружественным визитом побывал российский президент! Говорят, лакомился в каком-то обалденном ресторане на Елисейских Полях жареной свиной ножкой… И подложить после этого такую свинью русским?! Ну что это со стороны французов, как не саботаж, не дискриминация по отношению к русским?! Реванш за Москву и Березину, что ли?!

Блондин тем временем на очень недурном французском заговорил с маленькой точеной брюнеткой, представительницей «Эр Франс». Судя по карточке, пришпиленной к карманчику, ее звали Моник Блонди. Мадам Моник была так разъярена русским бунтом, что даже не замечала: верхняя пуговка ее форменного жакета расстегнулась, и в вырезе был виден кружевной бежевый лифчик, в котором трепетала маленькая, но весьма симпатичная грудь. Блондин, ведя беседу, с серьезным видом смотрел то ли на лифчик, то ли на его содержимое. Что характерно, туда же пялились все стоящие вокруг мужики, а также некоторые дамы, любительницы бежевого белья. Тоня носила только белое, но почему-то тоже таращилась на грудь мадам Моник.

Вдруг соблазнительница сказала нечто, от чего блондин встрепенулся.

– Товарищи, – произнес он вроде бы негромко, однако его почему-то все сразу услышали и доверчиво повернулись к нему, – мадам Моник говорит, что над Москвой завис колоссальный грозовой фронт, который нельзя преодолеть, но можно облететь. Здесь и сейчас совершил посадку самолет «Люфтганзы», который идет в Нижний Новгород. На борту есть свободные места. А среди нас есть люди, которые намерены были через Москву добираться в Нижний. К примеру, я, потом вот этот господин, – он кивком указал за заволжца, о котором Тоня, признаться, успела уже подзабыть, – вот девушка, – он в упор взглянул на Тоню, и она почему-то растерялась от улыбки, которая блеснула в светлых прищуренных глазах. – Ну и другие еще, наверное? А возможно, кто-то не захочет остаться в Париже и пожелает добраться до Москвы через Нижний? Разницу в сумме берет на себя «Эр Франс». Правда, вылет через два часа, мы будем на месте рано утром, учитывая время в пути и разницу во времени, а все поезда отправляются на Москву только поздним вечером, так что даже не знаю…