Главный приз

— Да нет, почему, — неловко замялся Виктор, усаживаясь в глубокое кресло, закрытое ковровым покрывалом, и с интересом осматриваясь. — Это даже приятно, когда тебя так встречают… как почетного гостя. Даже трогательно как-то.

— Да? — Валентин Владимирович закинул голову и уставился в потолок — Ну-ну. Ты к Юлии зачем?

— Так посылка же… Катерина прислала… это моя сестра… из Лондона. А я как раз ехал сюда. И дай, думаю, захвачу… А то ведь по почте когда дойдет?

— Понятно. — Отец Юлии уставился на Виктора совершенно ее глазами. — Ты к ней надолго?

— Я не знаю, — ляпнул Виктор, совсем растерявшись. — То есть я думал, дня на два. На три. Как получится. Мне улетать…

— Я сегодня к ней собирался, — не дослушав, перебил Валентин Владимирович. — Я тебя отвезу. У меня тачка. А на автобусе ты два часа колыхаться будешь. А потом еще пять километров пешком.

— Спасибо. — Виктор расстроился. Нет, это, конечно, хорошо, что на машине. Только встречаться с Юлией при ее отце… Это в его планы никак не входило. — Спасибо, конечно… Но если вы из-за меня собрались — это совершенно необязательно. Я и сам прекрасно доберусь, честное слово…

— Я из-за Юлии собрался, — опять перебил его Валентин Владимирович. — Кое-что отвезти надо. Да и по хозяйству им там помочь. Мама Нина болеет сильно, а в бой рвется. Хоть связывай. Юлия тебе о маме Нине говорила?

— Да, — ответил осторожно Виктор. Кто его знает, как он это воспримет. Характер у отца Юлии тот еще. — Немножко. В общих чертах. Фотографию показывала. Эта мама Нина на мою бабушку похожа.

— Вот именно, — сказал Валентин Владимирович. — Маме Нине скоро семьдесят три года. Совсем слабенькая стала. Ей без Юлии не обойтись.

— Ну да, — скучно согласился Виктор. — Это понятно.

Ему это и в самом деле было понятно. Ведь его бабушка и мама тоже вместе жили, хотя бабушка была вполне здорова и самостоятельна, чтобы не сказать больше. Все это было понятно и правильно. Но настроение у него испортилось.

А во время завтрака настроение у него испортилось еще больше. Сестра и мать Юлии были очень, очень милы с ним, радушны и ласковы. С искренним интересом расспрашивали о его жизни, о работе в Англии, о родителях, о Катерине и ее семье… И без всяких наводящих вопросов с его стороны рассказывали о Юлии. Они ей сочувствовали. Они ее жалели. Такая глупость — похоронить себя в такой глуши! И все ради того, чтобы остаться при разбитом корыте со свекровью, которая еще и болеет без конца. Привязать себя к чужой старухе, не общаться ни с кем, кроме толпы дебилов… Да еще эта выходка с подкидышем — это вообще ни в какие ворота не лезет! Нет, не оправдала Юлия их надежд, с печалью отметила мать. Вот Валерия — совсем другое дело. Она живет в ногу со временем, вращается в лучшем обществе, с ней нигде показаться не стыдно…

— Ехать пора, — пресек воркование женщин Валентин Владимирович.

По правде говоря, он пресек и невысказанные вопросы Виктора — кое-какие моменты его тянуло прояснить. Например, что значит «привязала себя к чужой старухе»? Какие такие обязательства у Юлии могут быть по отношению к матери погибшего мужа? И что это за «оч-чень интересные мужики», которые всегда у Юлии были? И что это за «выходка с подкидышем»? Много чего он хотел бы прояснить.

Но Валентин Владимирович был суров и непреклонен. От одного его взгляда милые женщины тут же замолчали и принялись убирать посуду. Похоже, в этом доме — домострой. Вон как Валерия с матерью переглядываются. Надо думать, натерпелись от своего генерала. Если вся жизнь по стойке «смирно»… Может быть, потому и Юлия к родителям не возвращается?

Не слишком новая «Волга» летела по вполне приличному шоссе со скоростью за сотню, и Виктор первые полчаса молчал, напряженно привыкая к этой скорости и наблюдая за Валентином Владимировичем. Тот сидел за рулем спокойно, как перед телевизором. Чем-то этот человек был похож на его отца, понял Виктор неожиданно. По крайней мере, в этот момент. Отец тоже любил сумасшедшую скорость, тоже водил виртуозно, за рулем был безмятежен и бесстрашен. Семь лет назад отец погиб, когда ехал мимо какой-то деревни со скоростью километров двадцать пять — осторожничал: на обочине пацаны играли. И один из них запустил камень прямо в лобовое стекло отцовской машины. Камень пробил стекло и угодил отцу в переносицу. Отец успел сбросить газ, нажать на тормоз и кое-как приткнуть машину к обочине. А потом уже умер, еще до приезда «скорой». Умер от инфаркта, врачи сказали, что от травмы черепа он, наверное, не умер бы…