Главный приз

Виктор засмеялся — несколько смущенно, как показалось Юлии, — и мама Нина засмеялась с тихим торжеством, быстро глянула на Юлию с видом триумфатора, и сразу все заговорили, засуетились, стали носить в дом вещи — большую тяжелую коробку, которую привез отец, и дорожную сумку Виктора, пестрый пластиковый пакет с посылкой от Катерины, а Юлия стояла на веранде с Машкой на руках, смотрела на здание интерната, едва видневшееся вдалеке сквозь листву старых яблонь, и старательно уговаривала себя, что приезд Виктора никак на нее не действует. А если и действует, то не слишком хорошо. У нее столько планов на сегодня было! И постирать, и пошить, и с Машкой погулять, и варенье сварить, и в интернат сбегать — доктор Олег какие-то немецкие журналы добыл, Юлия ему перевести обещала. А тут вдруг нате вам, гости… Конечно, какое у нее может быть настроение…

— Мама. — Машка тревожно завозилась у нее на руках. — Ты па-а-чишь?

— Ну вот еще, — буркнула Юлия как можно более уверенно. — С какой стати мне плакать? Я просто задумалась.

— Зачем? — удивленно поинтересовалась Машка, заглядывая ей в глаза. — Задуматься не надо…

Юлия невольно засмеялась, благодарно уткнулась лицом в цыплячью Машкину шею, обняла ее покрепче, повернулась и решительно шагнула в дом.

— Ты абсолютно права, — сказала она серьезно. — Не надо задумываться. Задумываться совершенно не о чем.

В конце концов, Виктор приехал за ней. Большое спасибо, конечно, но она не одна. У нее Машка и мама Нина. За ними Виктор не приезжал. Так что о чем же тут задумываться?

Юлия все время старалась не выпускать Машку из рук, а если ее забирал папа — буквально силой из рук вынимал! — то Юлия тут же кидалась к маме Нине, чтобы воткнуться в приготовление обеда. Суетилась по хозяйству, как могла. Но мама Нина гнала ее из кухни, шипела, чтобы Юлия не путалась под ногами, а пошла бы лучше с гостем поговорила. Гость смирно сидел в саду на лавочке, слушал, что говорит отец Юлии, иногда внимательно посматривал по сторонам, а по большей части следил за Юлией ожидающим напряженным взглядом. Чего он ожидает, интересно? Ведь ясно же, что ждать ему тут абсолютно нечего.

Обедали в саду, за большим дощатым столом — его накануне свадьбы Димка соорудил. Потому что Юлия сказала, что любит обедать летом на свежем воздухе. Мама Нина с Виктором разговаривали о способах приготовления вареников. Тоже мне специалиста мама Нина нашла. Папа держал на коленях Машку и потихоньку объяснял ей, как что называется — поварешка, кувшин, перечница, кабачки… Машка восторженно ахала, смеялась и с удовольствием повторяла новые слова для Юлии:

— Мама! Ка-бать-ки!

Юлия улыбалась Машке, машинально кивала и гоняла по тарелке вареники.

— Юль! — вдруг строго окликнула ее мама Нина. — Ты Олежке что-то перевести обещала после обеда. Не хочешь есть — так пошла бы лучше делом занялась.

— Да, — благодарно встрепенулась Юлия. — Верно, обещала… Как это я забыла… Сейчас Цыпленка уложу и пойду. Иди ко мне, Машенька.

— А сколько Маше лет? — неожиданно спросил Виктор.

— Тридцать первого августа три года будет, — ответила Юлия неохотно. Почему-то ее насторожил вопрос Виктора.

— Для трех лет она маловата, — заметил Виктор, рассматривая Машку профессиональным взглядом.

Юлия недоброжелательно промолчала, но мама Нина тут же охотно вступила в разговор:

— О-о, мил-человек, это она уже выросла! Да и поправилась хорошо. А когда появилась у нас — так совсем заморыш-заморышем была… Да, может, ей тридцать первого августа и не будет еще трех-то. Это мы так решили, чтобы день рождения у нее был перед первым сентября. Прямо накануне школы. А то посреди учебы — что это за день рождения? Никакого праздника не получится, суета одна.

Виктор с открытом ртом непонимающе смотрел то на маму Нину, то на Юлию, то на Машку, а Юлия сердито уставилась на маму Нину и молчала, поджав губы. Зачем она говорит все это? Во-первых, Машка не заморыш, а совершенно нормальный, здоровый и веселый ребенок. Во-вторых, незачем при ребенке рассказывать, что день рождения ему «придумали»… Даже если сейчас Машка не понимает, о чем идет речь, — все равно не надо. В-третьих, все это совершенно не касается посторонних. Незачем посторонним знать о том, что… Ни о чем им незачем знать. Марья — ее дочь. И она никогда никому не позволит думать по-другому.

Мама Нина встретила взгляд Юлии и тут же сделала непроницаемое лицо.