Мое ходячее несчастье

— Трэвис? — окликнула меня Меган со ступенек.

— Я отвезу ее домой, — сказал Шеп.

Я посмотрел на дорогу. Вдали едва виднелись огоньки машины, увозившей Эбби. В горле у меня образовался комок.

— Спасибо.

ГЛАВА 25

ОДЕРЖИМОСТЬ

Она там будет.

Мне не стоит туда идти.

Получится неловко.

Она там будет.

Вдруг кто-нибудь пригласит ее танцевать?

Вдруг она встретит своего будущего мужа, а мне придется на это смотреть?

Она не хочет меня видеть.

Я могу напиться или еще что-нибудь выкинуть, чтобы ее взбесить.

Она может напиться или еще что-нибудь выкинуть, чтобы взбесить меня.

Мне не стоит туда идти.

Я должен пойти. Ведь она там будет.

Размышляя над тем, не заглянуть ли на вечеринку в честь Дня святого Валентина, я неизбежно приходил к одному и тому же выводу: мне нужно видеть Эбби, а она туда придет.

Шепли был у себя в комнате, одевался. С тех пор как они с Америкой помирились, он со мной почти не разговаривал. Все еще сердился за их пятинедельную ссору. Теперь, когда Мерик к нему приходила, они запирались в его спальне и наверстывали упущенное.

При каждом удобном случае Америка демонстрировала мне свою ненависть. Особенно после того, как несколько дней назад я опять отличился: прервал свидание Эбби с Паркером, чтобы увезти ее на бой. Она действительно была мне там очень нужна, но еще хотелось позлить Хейса, показать ему, что он для нее никто. Я потешил свое самолюбие, воспользовавшись Голубкиными чувствами ко мне, и она это поняла.

Я и так был по уши виноват, а после того, как Эбби во время боя чуть не изнасиловали, мне вообще стало стыдно смотреть людям в глаза. Кстати, плюс ко всему прочему, на арену тогда нагрянули копы и нас всех чуть не замели. В общем, накосячил я хуже некуда.

С тех пор, сколько бы я ни извинялся перед Америкой, она не переставала метать в меня уничтожающие взгляды и язвительные реплики. И все-таки я радовался, что они с Шепли помирились. Если бы этого не произошло, он бы, наверное, никогда меня не простил.

— Я поехал, — сказал Шеп, заглядывая ко мне в комнату.

Я по-прежнему сидел в трусах, раздумывая, идти на вечеринку или нет.

— Нужно еще забрать Америку из общаги.

Я кивнул:

— Эбби идет?

— Да. С Финчем.

Я вяло усмехнулся:

— Думаешь, мне от этого должно полегчать?

Шепли пожал плечами:

— Мне бы полегчало. Снова развесил фотографии? — спросил он, осматривая стены моей спальни.

Я тоже огляделся:

— Может, не стоило. Но было как-то не по себе оттого, что они просто валялись в ящике.

— Ладно, пойду.

— Шеп?

— Что? — откликнулся он, не оборачиваясь.

— Мне правда жаль, старик.

Шепли вздохнул:

— Знаю.

Как только он ушел, я отправился на кухню и выплеснул в стакан остатки виски. Задумчиво посмотрел на янтарную жидкость, которая должна была принести мне утешение, и, вылив ее в глотку, решил прошвырнуться в магазин. Но пожалуй, во всей вселенной не нашлось бы столько спиртного, чтобы избавить меня от сомнений.

— К черту! — пробормотал я, хватая ключи от мотоцикла.

Заехав в супермаркет, я подкатил к общаге «Сигмы Тау». Остановил байк на обочине, открыл только что купленную маленькую бутылку, опустошил ее и, расхрабрившись, вошел в здание. Все там было красное и розовое, с потолка свисали дешевые самодельные украшения, пол сверкал блестками. Непрерывная болтовня и смех тонули в буханье колонок, которое гулко разносилось по всему общежитию.

Народу собралось полным-полно, и я принялся шерстить в толпе, выглядывая Шепли с Америкой и Финча с Эбби. Главным образом, конечно, Эбби. Ее не оказалось ни на кухне, ни в комнатах, ни на балконе. Тогда я спустился вниз и, увидев Голубку, замер.

Заиграла медленная песня. В темном полуподвальном помещении мне сразу бросилась в глаза знакомая улыбка. Эбби обняла Финча, и он стал неловко переминаться вместе с ней под музыку.

Ноги сами понесли меня вперед, и, не успев сообразить, что я делаю и каковы будут последствия, я оказался в нескольких дюймах от Голубки с ее кавалером.